— Вот — образ Святой Елизаветы, — подсказал батюшка, — и лампада висела как раз перед ним.

Граф взглянул на фреску в простенке и поразился — перед ним была юная цыганка из его прошлой жизни.

Граф с изумлением смотрел на жену, он даже не мог говорить. В это невозможно было поверить. Сбывалось предсказание, сделанное ему больше двух лет назад девушкой, портрет которой висел теперь в храме в центре Москвы. Он вгляделся в лицо своей жены: сейчас, когда оно было растерянным и мягким, она была поразительно похожа на образ Святой Елизаветы, если бы не черные волосы, то можно было бы сказать, что он видит одно лицо.

— Если художник писал твое лицо, значит, он тебя знал, — подсказал граф.

— Да, так все и было, я многие часы проводила в мастерской, где работали монахи. Но этот образ я не видела, — задумчиво вспоминала Кассандра, — он дал мне другой, маленькую миниатюру, которую я увезла с собой в Англию, а потом подарила своей подруге.

Молодая женщина побледнела и пролепетала:

— Она еще смеялась, что художник написал образ с меня, поскольку это — моя небесная покровительница.

— Значит, тебя зовут Елизавета? — поразился Михаил.

— Да, — еле слышно ответила дрожащая Кассандра, — а мою подругу звали Кассандра Молибрани. Она погибла вместе с матерью в Лондоне. А перед смертью она передала мне свою силу.

Молодая женщина покачнулась и упала бы, если бы муж не подхватил ее.

— Пойдем на воздух, — сказал граф, выводя жену из храма, — и поедем домой. Там ты придешь в себя и расскажешь мне все, что вспомнила.

Он бережно обнял молодую женщину за талию и почти понес, потому что она совсем ослабела и еле шла. Усадив жену в коляску, он велел кучеру быстрее возвращаться домой и всю дорогу прижимал жену к себе, поглаживая ее холодные руки. Наконец, коляска остановилась перед домом Печерских, Михаил подхватил свою графиню на руки и понес в спальню. На ходу велев горничной принести для хозяйки чай, граф уложил Кассандру на кровать и сел рядом. Жена уже не была такой бледной, дыхание ее выровнялось, но она еще не открывала глаз. Наконец, эти огромные глаза цвета бренди открылись, и граф увидел в них отчаяние и боль.

— Что же мне делать — ведь я всех обманула, назвавшись Кассандрой?! Я присвоила ее жизнь, ее талант, ее родных, даже ее состояние, — всхлипнула молодая женщина.

— Погоди плакать, — попросил Михаил, — попробуй рассказать мне все по порядку.

— Меня зовут Елизавета Черкасская, дом моей тетушки, у которой я с сестрами жила в Москве, находится в соседнем переулке, рядом с монастырем… — начала она, и рассказала мужу всю историю своей жизни, которую теперь помнила во всех подробностях.

Михаил не перебивал жену, пораженный ее признаниями. Но, по крайней мере, он теперь знал, почему семнадцатилетняя, невинная девушка пришла в его спальню, и мысленно поблагодарил Бога за то, что Лиза выбрала именно его, а не кого-нибудь другого. Понял он и то, почему герцогиня Гленорг скрыла от него имя девушки в костюме цыганки: та просто побоялась знакомить юную сестру с офицером. А потом он поразился, когда жена рассказала ему о том, как сила Кассандры переходила к ней. Жена говорила подробно, казалось, что воспоминания обрушилась на нее лавиной, во всех мельчайших подробностях, и молодая женщина стремилась так же подробно их передать. Наконец, она рассказала мужу о прощании с герцогом Молибра и переезде в Неаполь. Остальное Михаил уже знал. Она замолчала и подняла на мужа полные слез глаза. Теперь это была не сильная и уверенная в своих силах примадонна, а растерянная цыганка из его прошлого. И она просила помощи.

— Как же мне теперь жить? — прошептала девушка. — Я ведь всех обманула.

— Ты никого не обманывала, ты просто ничего не помнила, — успокоил ее Михаил. — Все решили, что ты — Кассандра, потому что на тебе был ее медальон и у тебя был ее голос. Ты ведь раньше не пела и не знала наизусть оперных арий?

— Нет, у меня был обычный приятный, но слабенький голос, — согласилась Лиза.

— Вот видишь, ты сама все подтвердила. С силой Кассандры к тебе перешел ее талант, ее способности, а самое главное, ее характер. Почему я не узнал в тебе маленькую цыганку, в которую я влюбился в Англии? Потому что ты стала другой: сильной, смелой, раскованной, уверенной в себе — а этого не было в Лизе. Ты стала Кассандрой. Поэтому ты не обманывала герцога Молибра, он полюбил в тебе свою дочь и, слушая тебя, вспоминал свою погибшую жену. Ты же сама пыталась отказаться от того, что он тебе предлагал, но герцог сказал, что ему все равно, даже если в тебе нет его крови, он все равно считает тебя своей дочерью.

— Он говорил о другом, — робко возразила Лиза, которая не могла не согласиться с доводами мужа. — Он имел в виду старую сплетню, что Каэтана изменила ему.

— Он сказал то, что сказал. Если бы он имел в виду, что Кассандра — дочь его сына, то все равно его кровь текла бы в ее жилах. Он говорил о возможной ошибке, ведь ты ничего не помнила. Поэтому продолжай считать герцога своим отцом, раз он этого так хотел. И пой, ведь этот дар Кассандра передала тебе, чтобы ты радовала людей.

— Но мы же договорились, что я только выступлю в Большом театре, спою десять спектаклей, а потом больше не буду выступать, буду ждать ребенка, — удивилась графиня.

— Знаешь, я подписал вчера купчую на огромное подмосковное имение Ангелово. Я купил его на твое приданое, хотел сделать сюрприз в день венчания. Но раз у нас такое событие, подарю его тебе сегодня. Я купил его с далеким прицелом, потому что хочу построить там для тебя собственный театр, я не сомневаюсь, что когда-нибудь ты соскучишься по сцене, поэтому хочу, чтобы сцена всегда была с тобой.