Шрифт:
Кроме Любы Вена встретила их такой же серой погодой. Шел мелкий холодный дождь, и плотные мрачные облака превратили полдень в сумерки.
Прибыв в гостиницу, Варя сразу увидела, что московская группа быстро освоилась с местным сервисом: в холл несколько раз забегали наши ребята. Из стоявшего в углу элегантного прибора они наливали в кружки и термосы дармовой кофе.
Варя тоже подошла и, наполнив пластиковую чашечку, отхлебнула…
Правильно люди говорят, что бесплатное не может быть хорошим. За все надо платить!
А этот кофе напоминал наш родной, столовский, желудевый.
Здравствуй, Вена!
Варя вспомнила, что в путеводителе, который она изучала час назад, кофейной проблеме было отведено несколько страниц.
Оказалось, что в местном общепите нельзя просто попросить кофе — вас не поймут. Надо назвать один из двух-трех десятков сортов или видов, которые готовят именно здесь…
И еще Варе запомнилось, что здесь в Вене можно в любой ресторан заявиться со своей собакой. И официант, прежде всего, осведомится о вкусах вашего «младшего брата», принесет еду ему, а затем спросит о вашем заказе.
И в этом не будет ни капли ханжества, шутовства, позерства. Просто им всем нравится жить именно так. Всем — и официанту, и хозяину, и собаке. Просто все они очень любят друг друга.
А добро они в первую очередь делают для более слабого, беззащитного, бессловесного. Собаки же не могут жить без нас. Это наши предки давным-давно приручили их. А хорошие люди всегда должны отвечать за тех, кого они приручили.
Вот австрийцы это поняли. И другие тоже. И в их странах доброта, терпимость, покой, мир, любовь…
Экскурсия по мокрой Вене не вызвала восторга.
Они почти не выходили из автобуса. Конечно, приятно было осознавать, что где-то за запотевшими стеклами красивые парки, шикарные здания, старинные улицы, по которым гуляли и Моцарт, и Штраус…
Совсем под вечер их привезли к Имперскому дворцу. Внутри этого здания было мрачновато, душно и сыро от множества мокрых курток и влажных причесок.
А еще в узких проходах было тесно от толп суетливых японских туристов. Они бегали со своими путеводителями, в которых было множество фотографий с кратким описанием и с чистым пустым квадратиком рядом. В него надо было поставить галочку. Это я осмотрел!
Именно поэтому япошки и суетились.
Если кто-то из них пропускал нужный зал и не успевал бросить взгляд на ночной горшок Франца Иосифа, он летел назад, за две секунды осматривал, ставил галочку и еще более стремительно догонял своих соплеменников.
Странная нация. Они просто не могли возвратиться в свою Японию без полного набора галочек в нужных квадратиках.
Ну не могли!
И при этом они всегда были добродушны, веселы, счастливы…
Через десять дней Варя еще раз подумала об этом же, увидев в Лувре трех япошек, подскочивших к Моне Лизе. Они смотрели на Джоконду три секунды и зафиксировали этот момент тремя полновесными галочками. Потом они помчались совершить то же самое около Венеры Милосской.
Странная нация! Все у них по инструкции, все четко. Поэтому и телевизоры у них не ломаются. Но зато нет у них нашей бесшабашности и душевной широты.
Дождь доконал всех. Никто из группы не остался в центре Вены. Ни у кого уже не было сил и желания наслаждаться мелодиями ночного города.
Первый день в таких поездках — он всегда, как первый блин. А Варваре и Марине было трудно еще потому, что их день начался в Москве в пять утра, а двухчасовая разница с Европой отдалила время отбоя.
Не ложиться же спать в девять вечера!
Они попытались соорудить ужин, но есть не хотелось. И разговаривать тоже не хотелось. Любой разговор вернул бы их к событиям в Москве. А очень хотелось забыть то, что было там в последние недели…
Они даже договорились ни разу не звонить в Москву. Может быть, поэтому они даже не заметили, что на одной из полочек стенного шкафа стоит телефон. Просто не обратили на него внимания.
Но вдруг он сам заявил о себе мелодичным настойчивым звонком.
Это мог быть кто угодно: и экскурсовод Люба, и кто-нибудь из группы, и местный портье.
Варвара взяла трубку и развернулась так, чтобы Марина видела ее лицо. Лицо, которое будет сохранять спокойную улыбку вне зависимости от содержания разговора.
— Слушаю вас.
— Что, думаешь, спряталась? Мы же говорили, что везде тебя найдем. Ты обманула нас и теперь готовься к смерти. Мы везде будем следовать за тобой. И завтра и через неделю… Готовься!
— Вы, очевидно, ошиблись… Здесь таких нет.