– Угу, слух, – гном перевел взгляд на меня, – повернули б вы назад, мистер эльф. Право же…

Молинари дернул ухом.

– Вперед, Джеймс! – велел он, захлопывая дверцу и откидываясь на диван.

Я тихо вздохнула. Похоже, при всех своих многочисленных талантах и знаниях, по части гномской психологии кей Молинари шишек с ветки не хватал. Гномы способны назвать слухами сведения, не имеющие гранитно-твердых доказательств, но вряд ли они бы устроили такое представление из-за обычных сплетен.

– Считаете, я поступил опрометчиво?

– Считаю, что вы поступили безрассудно, – буркнула я. По спине словно провели льдинкой, вдобавок в затылке объявилась колючая боль. Плохо, совсем плохо…

– Но, – мой тон явно смутил герцога, – ведь коротышка сам признался, что им известны какие-то слухи о технофобах. Простите, но подобное я слышу с удручающей регулярностью…

– А гномские баррикады вы тоже видите с удручающей регулярностью?

– Нет, но… – Молинари осекся, – и потом, вэнда, пусть даже технофобы и устроят очередной гномский погром, какое дело до этого нам, эльфам? Признаться, и сам я не вижу ничего катастрофичного в том, что всех этих чадящих и лязгающих железок станет хоть немного меньше.

– Кей Молинари, – ровно-бесцветным голосом произнесла я, – как давно вам говорили, что вы – круглый идиот?

Мимо кареты пронеслась лошадь. Краткий миг, но память, словно придирчивый художник, успела запечатлеть брызги пены, темные потеки на гнедой шкуре, рваную одежду всадника и кровь на лице, а главное – обезумевший от ужаса взгляд.

– Джеймс, разворачивай карету! – рявкнул Молинари. – Нет, поздно, – с сожалением добавил он, вслушиваясь в нарастающий гул. – Улица слишком узкая, а толпа уже рядом. Мои глубочайшие извинения, вэнда. Я заслужил ваш эпитет.

– И продолжаете в том же духе, – сказала я, глядя на появившийся в руке герцога кинжал. – Вы собрались останавливать бунтовщиков зубочисткой… ай?!

Последний вскрик вырвался у меня, когда сверкнувшее лезвие вспороло юбку на правом боку почти от бедра и донизу.

– Так вам будет удобнее, – пояснил Молинари, убирая кинжал, – а теперь… БЕЖИМ!

Мы выскочили наружу, когда из-за поворота уже показались первые ряды толпы. Оглянувшись, я увидела ее – не отдельных людей, а одну неудержимо накатывающуюся темную массу… над которой, словно знамена, торчали выдранные из ограды пики с кусками чего-то бесформенного, красного…

– Туда! – выдохнул галопировавший слева от меня герцог, – к желтому дому.

У нас было почти полсотни ярдов форы, еще столько же подарили нам перегородившая улицу карета и собственные ноги. Кучеру повезло куда меньше – он замешкался, слезая с облучка. До меня донесся свист булыжника, глухой удар – и торжествующие выкрики, от которых застывала кровь.

Молинари достиг цели первым – бежать в штанах значительно удобнее, чем в юбке, пусть и с глубоким разрезом. Я ждала, что герцог начнет колотить в дверь, но вместо этого Молинари вцепился в заплетавшие фасад побеги лимонника и взлетел вверх, пробежавшись по стене чуть ли не быстрее, чем по мостовой. Впрочем, я сама опомнилась только на уровне третьего этажа, почти сорвавшись вниз, когда плеть в моей руке надломилась. Рядом тяжело прошуршал камень – и со звоном осыпался вниз осколками оконного стекла. Еще свист, глухой «бум» – я еле успела отдернуть руку – железный прут плашмя впечатался в стену, выбив из нее облако штукатурки.

– Не останавливайтесь, – выдохнул сквозь сжатые зубы Молинари.

Еще несколько камней ухнули об стену рядом со мной. Затем что-то ощутимо стукнуло ниже спины, но, к счастью, не размазало по кладке, а наоборот, придало дополнительный импульс – шипя и ломая ногти, я проскочила последние футы и, уцепившись за водосточный желоб, перевалилась на крышу. Беснующийся внизу зверь обиженно взвыл тысячей голосов. Запах пота и крови шел такой густой волной, что я покачнулась, чуть не свалившись назад, в жадно распахнутую пасть чудовища.

– Быстрее, вэнда… они сейчас ворвутся в дом…

Это было настоящее безумие – в том смысле, что нам с герцогом безумно повезло. Пусть и считающийся «черным», Токингтон строился давным-давно и на внутриквартальных улочках до сих пор нужно развернуться боком, чтобы пропустить встречного прохожего. Крыши же почти соприкасались краями, по ним даже не требовалось прыгать – лишь перешагнуть. И все равно несколько раз я почти сорвалась в сырую каменную пропасть, разделявшую медную скалу с черепичной.

– Кажется, – Молинари осторожно присел за дымовой трубой, – мы ушли достаточно далеко. – Садитесь рядом, вэнда… и возьмите мой сюртук.

– Решили поиграть в джентльмена, кей?

– Вспомнил об обязанностях лечащего врача, – усмехнулся Молинари. – Выбросы гормонов адреналиновой группы дают зрелищный, но кратковременный эффект. А вы еще не оправились толком после ранения и болезни. По-хорошему, вам стоило бы еще дней пять или больше соблюдать постельный режим…

– …и пить фруктовый чай с маффинами, – вздохнула я. – У вас нет при себе маффина, кей?