– Н-да, не все так просто в Датском королевстве...

В этот момент меня, только вставшую на ноги, "накрыло" во второй раз. Тот же предупредительный щелчок, тот же радостный голос и интонация, только вот текст, слегка расширился: "Ладмения приветствует тебя, чужестранка! В нашем гостеприимном государстве всегда рады..."

– О-о-о!
– завыла я, зажав руками уши.
– Да что это за лес такой? Чего они тут насадили, каких галлюциногенов?
– и, прихрамывая, понеслась прочь.

Деревья, совсем недавно казавшиеся мне великанами из сказки, теперь внушали только страх. Я летела меж дубов, иногда озираясь по сторонам, но при этом скорость свою не сбавляла. И, в конце концов, проламываясь сквозь возникшие на пути кусты, чуть не сшибла какого-то здорового лысого мужчину, застывшего в лишающей разнотолков стойке. Мгновенно затормозив, я уж было хотела извиниться за свой беспардонный галоп, но тут меня вновь "накрыло", теперь уже окончательно.

Предательские кусты оказались придорожными и я, вмиг забыв про "пострадавшего", выскочила на выложенную камнем гладь. В нескольких метрах от себя, заметила, как в тумане, двух всадников посреди дороги и, рядом с ними, лошадь без седока. А неизвестная мне диктор, в это время "заливалась соловьем". Не помогали ни заткнутые уши, ни мычание, которое я издавала, закатывая глаза. Я даже попыталась воззвать к помощи пораженных таким зрелищем незнакомцев, но они, видимо, из инстинкта самосохранения, с места не сдвинулись. В конце концов, смирившись с судьбой, я решила дослушать текст до конца и обреченно шлепнулась прямо на дорожные камни: "... всегда рады гостям, пришедшим с добрыми намерениями. В подтверждение этому вы с этого момента и до конца пребывания в пределах страны, сможете свободно понимать наш государственный язык, общаться на нем, читать и писать. За сопроводительной грамотой обращайтесь в пограничную канцелярию правителя этих земель, графа Озерского. Да хранит вас судьба! Да прибудет с вами здравый смысл!"..

Здравый смысл... И тут до меня, как сквозь пелену, медленно стал доходить истинный смысл, наконец-то, прослушанного до конца, послания. Это была своеобразная "памятка интуристу", прибывающему в страну, под названием Ладмения.

– Точно...
– пораженно обвела я глазами вокруг и, уже вполне осмысленно, смогла насладиться результатами своего представления.

А насладиться было чем: всадники, один, уже далеко не юный, с глубоко посаженными глазками, другой, чуть помоложе и шире в плечах, с "боксерским" носом, смотрели на меня, как на умалишенную. Пожилой, в подтверждение моих выводов, держал руку на чуть выдвинутом из ножен мече. Третий, он же "пострадавший", стоял на обочине, недалеко от места нашей с ним "встречи" и, скрестив руки на груди, беззаботно скалился во весь рот. На вид мужчине было лет тридцать пять. А его ястребиный нос с вздернутым кверху раздвоенным подбородком, такому, вроде бы дружелюбному проявлению эмоций, придавали совершенно двусмысленный вид.

– Привет, - стыдливо проблеяла я, продолжая, однако, сидеть на дороге.

Всадники встрепенулись, пожилой, кажется, даже облегченно выдохнул.
– А вы разве не слышали этот...текст?- и для наглядности закрутила пальцем у уха невидимую спираль.

– Ты смотри, какие кобылки по здешнему лесу бегают!
– через секунду заставил меня вздрогнуть насмешливый мужской голос, после чего я тут же была под локти водружена на ноги.
– Ты хоть знаешь, как тебя зовут?
– задушевно поинтересовался мужик.

– С утра знала. Сейчас - не уверена, - честно призналась в ответ я, не отводя от него глаз.

– Ну, надо же, какой дар судьбы, - выдохнув, усмехнулся незнакомец, переходя к теперь уже более тщательному моему осмотру.
– Ни тебе гуляний под луной, ни бус в подарок. Имей да имей, пока не надоест.

Пожилой же вмиг насторожился:

– Ты чего это, Хлыст, надумал? Мы и так в дороге задержались. Как бы, не огрести от Его сиятельства.

– А я ее с собой возьму, - с вызовом заявил тот и грубо обхватил меня за талию.
– Надоест, свояку подарю, на день рождения.

Меня такой поворот судьбы, естественно, не устроил, но ответить я ничего не успела, потому что в беседу в этот момент вступило третье лицо:

– Она ж умом больная, и к тому же припадочная, - как можно убедительнее пробасило оно.
– Где ты ее прятать то будешь, у Его сиятельства в покоях?

– Да хоть на конюшне в соломе схороню, до ночи, - азартно парировал "озабоченный", а потом добавил.
– А ты мне, Колун, поможешь.

"Боксер" в ответ изумленно присвистнул:

– Да с какой лешьей матери я свою спину буду под плеть подставлять? Ей ты, что ли, со мной рассчитаешься?
– мотнул он в мою сторону головой.

– А с такой, с какой я пятого дня твою спину и задницу в купе с ней, прикрывал, когда ты у нашего графа с овчарни трех овец увел за свои долги рассчитываться.

Колун зло сплюнул и, наконец, решившись, соскочил со своей лошади:

– Ведь так я и знал, что выйдет мне это левым боком... Ладно, надо ее связать, чтоб не ускакала обратно в лес.

Время моего гневного протеста было безнадежно просрочено и сейчас, я лишь лихорадочно соображала, что делать дальше. Без сомнений, приняли меня за безнадежную дебилку, поэтому и обращались, как с таковой. Но, в голове все время навязчиво звучали слова из "памятки": "За сопроводительной грамотой... в канцелярию... графа Озерского". Я сопоставила их с прозвучавшими в разговоре "Его сиятельством" и "графом". Значит, у меня, не смотря ни на что, еще был шанс попасть именно туда, куда бы я и сама потопала, правда, по доброй воле... Имелся, конечно, и второй вариант - изобразить из себя грозную деву-воительницу и раскидать всех присутствующих здесь, включая лошадей, по разным кустам. Но он, мягко говоря, был не реален и, не смотря на скудность выбора, нравился мне гораздо меньше...