– Эльф?
– как можно равнодушнее, открыла я рот.

– Ну да. Они часто по конюшням обитаются... А вот здесь я живу, - отступив в сторону и пропуская меня вперед, наконец, объявил он, а потом внес поправку.
– с Валеком.

Маленькая, чисто выметенная комната с одним небольшим оконцем, вмещала в себя два топчана под старыми одеялами, стол с горой мелкой древесной стружки на нем, и небольшую тумбочку, на которой в коллекционном порядке были выставлены деревянные шахматные фигуры. Я подошла поближе и взяла в руки одну из них - королеву.

– Это кто сделал?
– спросила с удивлением.

Королева была выполнена мастерски, идеально симметричная и гладкая, с дамской головкой и настолько выразительными чертами лица, что улыбка ее имела ярко выраженный оттенок ехидства.

– Это моя работа, - с гордостью вскинул оцарапанный подбородок Абрамка и я поняла, с какой целью мы, в первую очередь, пришли именно сюда. Ему очень хотелось по-детски наивно, похвастаться передо мной своим талантом.

– Так тебе учиться надо, чтобы еще лучше получалось. Хотя, по мне, так и это уже шедевр, - продолжила я вертеть в руках Абрамкину гордость.

– Может, когда и получится, - пожал плечами подросток.
– В Либряне есть хорошая столярная мастерская. Туда и подмастерьями не всех берут. А мои фигурки Гильда их главному мастеру показывала, когда в свои лавки любимые ездила.

– Ну и что?
– заинтересованно отозвалась я.

Мальчик в ответ почесал затылок и вздохнул:

– Там сказали, пусть приезжает... Да только за обучение надо в год платить по десять сребеней . А у меня таких денег никогда не было... И не будет, - закончил он совсем уж грустно и присел на крайний топчан.

Я подошла к нему и поцеловала в лохматую макушку. Чем еще можно помочь, если у тебя самого судьба скрыта плотной завесой тумана. Но, подросток поднял на меня свои глаза и улыбнулся совсем по-взрослому:

– Да вы не переживайте за меня, госпожа. Мне и здесь не плохо. И кормят, и спать, есть где. А я еще на заказы шахматы делаю. Так что на жизнь хватает.

– Какой ты мудрый, Абрамка... А кто такой Валек, твой брат?

– Брат?
– неожиданно засмеялся он.
– Нет, пойдемте, я вам его покажу.

Мы, вновь - через ряд отсеков и предбанник, вышли на улицу, на пороге столкнувшись с небритым мужиком в грязном фартуке. Мальчишка поздоровался с ним, а мне шепнул:

– Это конюх. От своей красавицы из деревни вернулся.

Я скептически обернулась на него, подумав про себя, кто ж на такого позарится и опять, некстати, вспомнила себя в своем вчерашнем виде... наверное, не менее эффектном.

А мой экскурсовод, тем временем, повернул от конюшни влево, и повел меня в, доселе неизвестную часть замкового двора. Здесь, на небольшом бугре, между задними воротами, закрытыми сейчас наглухо, и донжоном, был выложен круглый каменный колодец. Над колодцем, под двускатной крышкой, в ряд были развешены колокола разных размеров. Картину довершал, дремавший тут же, на лавочке под вечерним солнцем, щуплый старик, в щеголеватом, хотя и уже, изрядно "облысевшем" бархатном жилете. Осторожно подкравшись к нему, Абрамка хитро мне подмигнул и склонился над ухом так и не открывшего глаз мужчины:

– Валек! Проспал!
– закричал, что есть мочи и отскочил в сторону.

Старик ошалело подпрыгнул на лавке и, щюря спросонья глаза, начал что-то быстро искать в своем нижнем жилетном кармане. Потом, вдруг, замер и беззлобно рассмеялся:

– Абрашка, подлец! Опять ты меня напугал. А ну, иди сюда, патлы твои повыдираю...

– Здравствуйте, - тут же встряла я, решив вмешаться в предполагаемую расправу.

– Валек, это госпожа Вета. Она гостит у Его сиятельства, а я показываю ей наш двор, - с гордостью сообщил подросток, выглядывая из-за моей спины.

Старик же встал с лавки, одернул жилет и важно мне поклонился:

– Доброго вам дня, госпожа. Я здешний звонарь, Валек.

– И у него есть часы, - произнес подросток с таким придыханием в голосе, будто говорил о горе монет, вываленной у ног старика.
– У Его сиятельства - в покоях, у тетушки Гильды - на кухне и у Валека. Больше ни у кого во всем замке их нет.

– И поэтому, - перехватил, наконец, инициативу старик.
– я каждый час оповещаю всех жителей замка и его работников о точном времени, нужным числом ударов в колокол... С пяти часов утра и до десяти часов вечера.
– тут же добавил он.