Не знавшим близко Плятта трудно было угадать в этом элегантном, ладно скроенном интеллигентном человеке отчаянного и доброго балагура-заводилу (даже в солидном уже возрасте), тонкого поэта, преданного мужа и философа.

Встречался я с Ростиславом Яновичем чаще всего по работе: на радио и на дубляже иностранных фильмов. Очень горжусь тем, что считался членом «клуба асов» в этом трудном, интересном и полезном для артиста занятии, что стоял в ряду таких мастеров, как О. Абдулов, В. Кенигсон, Р. Плятт, В. Караваева, И. Карташева, Л. Пашкова… Иногда встречались мы с Пляттом в концертах.

Был он почти всегда одинаков: подтянут, приветлив, радостен, остроумен, доступен, мгновенно включался в разговоры, имевшие отношение к юмору, творчеству, и всегда элегантно, с юмором уходил от интрижных пошептываний по углам и за дверью, от истерических жалоб и претензий, от актерской болтовни, проявлений самоуверенности в суждениях о ком-то или о чем-то.

Не было случая, чтобы при встрече с Ростиславом Яновичем мы не обменялись анекдотами. За многие годы встречи были частые, даже если учесть, что работали мы в разных театрах.

Наверняка по одной встрече в месяц было – по самому скромному подсчету. Следовательно, за 40 лет – 480 анекдотов рассказывал я и столько же он. 960! Минимум! Пинг-понг в анекдоты! Если случалось мне или ему повториться – тут же раздавалось: «Было!» или «Борода!». Приходилось начинать новый анекдот. Хороший, остроумный оценивался словами: «беру», «годится», «зачет» или «не слабо»; средний – «ну-ну» или «бывает лучше»; плохой – «м-даааа», «финиш» или «это нумер не для Ялты».

Лето. Жара. Духота. Идет очередная работа в шестой студии Дома звукозаписи на улице Качалова. Режиссер объявляет паузу артисту Плятту. В студии есть лесенка, ведущая на пол-этажа вниз, – в своеобразный полуподвальчик. Там прохлада. Плятт опускается в этот рай. Минут 30–40 работаем без него. Вдруг команда режиссера: «Плятта! Срочно! Кончается время. Надо записать очередную сцену. Срочно!» «Ростислав Янович! Ростислав Янович!» Все забыли или не видели, что он опустился в «рай». Кто-то ищет его на этаже выше, кто-то ниже. И вдруг из полуподвальчика, из прохладной сказки поднимается Плятт… в чудесных цветных плавках и с галстуком на голой шее. В руках брюки, рубаха и пиджак…

– Извините! Слышу «срочно, срочно»! Не смел задерживать. Я человек пунктуальный, обязательный. Извините.

Гомерический хохот до коликов. Запись, конечно, продолжать невозможно. Сидя в полуподвальчике, Ростислав Янович всех, конечно же, прекрасно слышал. Чувствовал по интонациям, что устали невероятно.

– Языком все еле-еле ворочали. Дикция никудышная. Раскисли, сникли. Если бы стали дальше писать – наверняка был бы брак, в корзину все пошло бы. Одним словом, был бы это «нумер не для Ялты». (Действительно, предстояло записать очень сложную сцену – Плятт в главной роли. Времени оставалось минут двадцать.) Я прекрасно знаю привычку режиссера использовать время (часто во вред качеству) до последней секунды, потому и пошел на крайнюю меру и… спас вас от каторги!

На следующий день актеры явились свеженькими, в хорошем настроении и прекрасно сыграли и записали сложную сцену.

Режиссер был на седьмом небе, благодарил нашего вчерашнего «пляжного героя» за прекрасный сеанс шоковой психотерапии!

Старая радиостудия в помещении Главного телеграфа. Срочная предновогодняя радиозапись. Заняты Ростислав Плятт, Никита Подгорный, Анатолий Папанов, Виктор Хохряков, Валентина Серова и я. Страшно жмут и скрипят мои новые ботинки. Стою перед микрофоном в одних носках.

23 часа 40 минут. Режиссер всех отпускает к новогоднему столу. Всех, кроме меня. Прощаюсь с коллегами, поздравляю с наступающим. Продолжаем работу. Записываю текст «от автора».

23 часа 45 минут, 23 часа 50 минут, 23 часа 53 минуты. Закончил! К новогоднему столу, где ждут друзья и родственники, успеваю, потому что накрыт он в 200 метрах от здания телеграфа – в ресторане «Арагви». Стол, благоухающий шашлыком, сациви и специями, манит, дразнит. Текут слюнки…

23 часа 55 минут. Ха-ха! Что ж я за пять минут 200 метров не пробегу? Ерунда! Режиссер, звукорежиссер, оператор, редактор, ассистенты, мило улыбаясь, поздравили меня и удалились в местную столовую (этажом ниже), где и произойдет у них встреча Нового года.

Ищу ботинки, ботинок нет. Выбегаю из студии. На лестнице стоит пожарный – серьезный, пожилой человек с усами, со старыми тапочками в руках, протянутыми в мою сторону.

– Вам!

Ничего не понимаю. Кто? Что? Почему? Откуда? Зачем? Тапочки так тапочки – черт с ними! Надеваю. Бегу на выход. Пожарный кричит вслед, что пальто внизу у дежурного милиционера… Спасибо! Ура! Успеваю! Мороз ерундовый. Тапочки – не помеха. 200 метров можно спокойно пробежать за две минуты! Время на часах при выходе было 23 часа 57 минут. На ходу втискиваюсь рывками в пальто, выскакиваю на улицу. А там…