— Я по-прежнему работаю в киноиндустрии. За последние два года моя фирма приобрела большой авторитет, но ничего особенного не произошло. На самом деле я веду довольно унылую жизнь.

— Я бы так не сказала.

Подошел официант с двумя высокими бокалами шампанского, и Том воспользовался возможностью промолчать. Почему мы здесь сидим? — подумал он. Он бы предпочел оказаться с ней дома в постели.

К столику подошел метрдотель обсудить с Томом меню. Было видно, что Том здесь любимый клиент. Александра слушала вполуха, не в силах оторвать взгляд от Тома. Унылая жизнь, подумала она. И ей захотелось прожить ее вместе с Томом.

— Я сделал заказ для нас обоих, если не возражаешь, — с улыбкой сказал Том. — Белая спаржа, лангуст в тесте, это их фирменное блюдо, и…

— Ягненок, — перебила Александра. — Похоже, ты забыл, что я понимаю по-французски. И еще, — прибавила она, — ты заказал свое любимое вино, «Петрю». Ты как-то говорил, что его нужно пить по особым случаям. Сегодня особый случай?

— Конечно. Мы празднуем твое возвращение в Париж.

— Я здесь всего лишь с коротким визитом.

— Не говори об отъезде. Ты только что приехала. И ты еще вернешься. — Его синие глаза стали ярче. — Сколько времени займет работа над фильмом?

— Не знаю. Наверняка несколько месяцев. — Она отпила шампанского и спросила: — В последние три года ты ни разу не был в Нью-Йорке?

— Нет, два года назад я приезжал по делам в Лос-Анджелес. Я должен был тебе позвонить.

— А почему не позвонил?

Том накрыл ладонью ее руку.

— Я не чувствовал себя вправе. Ведь это я разорвал наши отношения. Я был уверен, что ты влюбилась в кого-нибудь, что у тебя теперь новая жизнь.

Александра изумленно посмотрела на него. Как это могло прийти ему в голову? — подумала она. Разве он не знает, как сильно я его любила, всем сердцем, всей душой? Ее глаза наполнились слезами.

— Я сказал что-то не то? — Пальцы Тома сжали ее ладонь, он наклонился ближе, в глазах промелькнула тревога.

— Как ты мог подумать, что я так быстро тебя забыла?

— Прошло уже три года.

У Александры вырвался смешок:

— Наверное, некоторые сочли бы, что я сошла с ума, говоря тебе это, укрепляя твое самомнение. — Глубоко вздохнув, она закончила: — Я люблю тебя, Том. Всегда любила, с самого начала, и, вероятно, буду любить всегда.

— Я провел последние годы, занимаясь бессмысленным сексом с женщинами, которые ничего для меня не значили. Мне никто не нужен, кроме тебя.

— А почему ты мне не позвонил? Тебе хотелось это сделать?

— Конечно! Но я же сказал: мне казалось, я не имею на это права. К тому же мне надо было справиться с собственными проблемами.

— Тогда ты сказал, что ничего не можешь мне предложить, что отпускаешь меня на свободу. Но ты меня не отпустил, Том. Я навсегда привязана к тебе.

Настала тишина. Наконец он тихо произнес:

— Я долго ждал твоего звонка. Вчера я едва мог поверить, что это ты.

Официант принес белую спаржу и сбрызнул ее соусом. Съев несколько побегов, Александра откинулась на спинку кресла. Том нахмурился:

— В чем дело? Ты ничего не ешь.

— Я не голодна.

— Я тоже.

Они смотрели друг на друга взглядом, полным тоски, оба прекрасно понимали, чего хотят на самом деле.

— Мы не можем уйти прямо сейчас, — сказал Том. — Придется подождать, пока подадут все блюда. Иначе я больше не смогу сюда приходить.

— Понимаю. После того как мы столько прожили друг без друга, что означает какой-то лишний час?

К тому времени, как принесли лангуста, они немного расслабились. Подняв бокал красного вина, Том произнес:

— За тебя, Алекса. За твое возвращение.

— Я рада, что вернулась, — сказала она, касаясь его бокала. И отпила вина, думая о том, что он имел в виду: возвращение в Париж или в его жизнь.

Съев немного ягненка, Александра отложила, вилку.

— Ты только что говорил о своих проблемах. Тебе удалось наконец с ними справиться?

— Надеюсь, да, — ответил Том. — Мне понадобилось на это много времени, но я справился.

— Я рада.

— Иногда на меня находит грусть, но в остальное время я держу своих демонов в узде.

— Как тебе это удалось? — вырвалось у Александры, но, увидев выражение его лица, она быстро произнесла: — Прости, я не хотела вмешиваться в твои дела.

— Если не тебе, то кому еще я могу об этом рассказать? Я сделал это сам — без психиатров, без транквилизаторов.