— Алана попросила меня отвезти кое-что в студию, — сообщил Ноэль небрежно.

— Можешь взять «мерседес», если хочешь.

— Спасибо.

Если Эрик что-то и заметил, виду он не подавал.

— Я должен вернуться к какому-то времени?

— Нет.

— До встречи.

Не заметил. Хорошо.

Ноэль открыл дверь, но Эрик его окликнул.

— Да?

— Тебе нравится мой гость? — Эрик задал вопрос таким тоном, что Ноэль не смог понять, какого ответа от него ждут.

Он бросил взгляд в ту сторону, где Стил только что закончил делать сальто и теперь красиво покачивался на кольцах. Его торс напоминал стиральную доску. В «Хватке» бы его определенно сочли очень горячей штучкой. Красивые мускулы на руках и ногах, широченные плечи. Трудно было представить, что эти двое всего минуту назад обсуждали… что? Преступление? Политику? Ноэль знал, что они вернутся к разговору, стоит ему только ступить за порог.

— Он хорош. А что? Решил мне пару поискать? Или у тебя на уме что-то поизощрённей? — Ноэль пытался держаться того же флиртующего тона, который, похоже, предпочитал Эрик.

— Я подумываю устроить в честь него вечеринку, — сказал Эрик. — Вроде как сюрприз. Человек двадцать очень горячих парней и несколько унций прекрасного MDA, [28] который я только что достал.

Репутация этого наркотика Ноэлю была известна — полугаллюциноген и сверхафродизиак.

— По мне, больше похоже на оргию.

Когда Ноэль во второй раз дошёл до двери, Эрик добавил:

— Поцелуй за меня Алану.

Фотостудия располагалась на пятом этаже старого здания на северной окраине театрального квартала, в одной из двух квартир на этаже. Полквартала, наверное, занимает, думал Ноэль, следуя за худой блондинкой в кудряшках, встретившей его у дверей. Стены бесконечных коридоров, словно фрески, украшали увеличенные снимки Энтони Брикоффа — самые известные портреты знаменитостей и рекламные плакаты. Миновав с полдюжины студий — часть была занята, часть пустовала — и несколько комнат, которые выглядели как жилые, они дошли до той, где снимал Брикофф.

Студия была размером с гостиную Рэдферна, хоть и не такая элегантная, да и потолок тут был ниже. Собственно, большая её часть пустовала, на деревянном полу сгрудились экраны, ящики и разнообразные приспособления, о назначении которых Ноэлю оставалось только догадываться. Часть помещёния, видимо, выделили для переодевания и накладывания макияжа. Большая складная ширма лишь отчасти скрывала передвижной гардероб и туалетный столик с зеркалом-трюмо.

Напротив располагалась площадка для съемок, с трёх сторон окруженная окнами, через которые на неё лился уличный свет. По полу стелился бледно-серый бумажный лист метра четыре с половиной длиной, отмотанный с подвешенного к потолку рулона. На листе высились четыре алюминиевых треножника, к которым крепились зонты, отражающие падающий на них яркий свет на разной высоте и под разными углами. Ещё два треножника держали камеры. На полу в беспорядке стояли другие камеры, экспонометры и прочее фотооборудование.

В комнате было человек шесть, большинство из которых сидели, уткнувшись в журналы, и не обращали внимания на съёмку. Ноэль догадался, что это, должно быть, ассистенты, костюмеры и другие подручные.

Брикофф, впрочем, с первого взгляда бросался в глаза. Высоченный, с косматыми волосами и бородой, он был одет в огромный старый свитер и такие же изношенные брюки с сандалиями. Он крался вдоль края бумажного листа, потом вдруг оборачивался и принимался снимать Алану, стоящую в центре бумажной площадки и одетую во что-то тонкое и прозрачное. Отсняв плёнку, Брикофф передал камеру кому-то из помощников, взял следующую, начал бродить маленькими кругами вдоль края листа, бормоча что-то себе под нос, потом вдруг надвинулся на Алану, продолжая что-то тихо говорить, и снова принялся фотографировать, указывая ей, как двигаться или изменить позу.

Ноэль остался стоять в сторонке, зажав конверт под мышкой. Он наблюдал за фотосессией, но куда в большей степени он наблюдал за Аланой. Казалось, она не слышит Брикоффа, двигаясь, как во сне — в ином, недостижимом измерении, которое Ноэль мог лишь видеть и ощущать.

Внезапно она остановилась и пошла вперед.

— Достаточно, — сказала она.

— Ну ещё одну, — взмолился Брикофф.

— Нет. Нет. Ты и так снял слишком много, — мягко укорила она. Брикофф продолжал её снимать, хотя она и покинула свое место. Она вскинула руку. — Я сказала, нет!

Брикофф отвернулся, передал ассистенту последнюю камеру, с которой работал, и уселся на бумагу.

— А, вот и ты!

Алана помахала Ноэлю, которого только теперь заметила.

— Иди сюда, — позвала она через всю комнату.

Ноэль протянул ей конверт.

— Это нам не нужно, — сказала она, отбирая у него конверт и роняя его на пол. — Иди сюда, — повторила она, опуская обе руки ему на плечи, заставляя повернуться и подводя к тому месту на бумажной площадке, где недавно стояла сама. — Энтони, — прошептала она. — Посмотри!