отправил в геологический, а вторую в астрономический

журнал и вскоре получил ответ от известного ученого,

специалиста в палеомагнито- логии, члена-корреспондента

Академии наук, в котором говорилось о добротности работы,

но что современные данные науки не позволяют так

однозначно трактовать приведённые в работе факты и

поэтому её нельзя печатать в этом журнале, но при

соответствующей доработке можно опубликовать в научно-

популярном издании. Позднее пришел ответ и из

астрономического журнала с отказом в публикации, где

ссылались на отсутствие сопроводительных документов. Он

не расстроился из-за этих отказов, уверенный в своей

правоте, а также удовлетворив интерес к такого рода работе,

понимая, что добиться успеха здесь можно только потратив

всю свою жизнь для этой цели, а также начиная понимать,

что причина его болезни кроется в нём самом, в его больной

психике, в способности воспроизводить память предков,

пусть даже с помощью того самого пространства-времени.

— Подожди, подожди... — остановила его Инна и тут же

извинилась за импульсивность. — Прости, пожалуйста. Но

ведь есть же «красное смещение», и совсем не решён вопрос

о геометрии Вселенной, её кривизне.

— Всё верно. Но инверсия произошла сравнительно

недавно, а «красное смещение» ещё долго — миллиарды лет

— будет наблюдаться в небе, постепенно сменяясь

«фиолетовым» в близких к нашей галактике областях, хотя

уже сейчас некоторые объекты его обнаруживают. И вот в

этих областях кривизна пространства-времени отрицательна,

то есть соответствует геометрии Лобачевского, а в остальной

наблюдаемой части Вселенной положительна, тояедествен-

на геометрии Римана. Постепенно расширяясь, со временем

1б2

«фиолетовое смещение» вытеснит «красное», и в этот

момент пространство-время вплоть до «большого треска»

останется положительной кривизны.

Он замолчал, ожидая, что скажет собеседница, а та,

помедлив, произнесла словно в раздумье:

— Я не могу судить, насколько грамотно то, что ты мне

рассказал, но, очевидно, тебе надо было быть научным

работником.

— Безусловно, во всём этом можно усмотреть

клинический случай, но у меня была причина этим

заниматься, поскольку приступы, когда моя память

пополнялась чужой памятью из прошлого, не прекращались,

а приобретённые воспоминания не радовали своим

благополучием.

Он молчал в раздумье, а Инна курила, ожидая

продолжения рассказа, но, не выдержав, попросила, словно

умоляя:

— А дальше?!

Свободное время появилось не только у него, но и у

Веры, а он к тому же стал чаще ездить в командировки, что

обернулось неожиданной для него бедой: ему, вернувшемуся

после продолжительного отсутствия домой, Вера сказала, что

уходит из семьи, что и сделала в тот же день.

Он воспринял эту трагедию как заслуженное наказание за

предательство в отношении Юли, но терпеть обиду всё же

было тяжело, несмотря на то что заботы о детях требовали

теперь вдвое больше сил и времени: пришлось даже сменить

место работы. Вера отсутствовала несколько месяцев, а когда

вновь появилась в доме, Виктор выставил её вещи за порог

квартиры, за руку вывел её туда же и закрыл дверь.

Неизвестно сейчас: ушла бы она или просила бы простить её,

так как дети, крича и плача, оттеснили его от двери и

впустили мать. Он понял, что выбора у него нет и нужно

будет смириться со случившимся ради детей, переступив

1б2

через себя, позволив то, что, вполне возможно, позволит

затем снова. Он начал пить; запои случались всё чаще и чаще,

но, к счастью, на работе его ценили и сквозь пальцы

смотрели на болезнь, тяжело переносимую им. Но он

справился и с ней, когда дети пошли в школу и стало

необходимо заниматься с ними, уча их работать

самостоятельно, приучая к усидчивости; они и сейчас ещё

часто просят его помощи, хотя дочь в этом году закончила