— Как поживаете, мисс Райланд?

— Приятно видеть вас вновь…

— Добро пожаловать домой…

Она поднялась по ступеням старого серого здания рынка и обернулась, чтобы посмотреть вниз на сцену, открывшуюся перед ней. Вокруг палаток толпился народ, фургонов уже не было видно. Большая толпа собралась вокруг палатки с китайскими товарами. Хозяин палатки, мужчина из Бирмингема, объезжал по очереди все рынки Северного Уэльса и появлялся здесь примерно раз в месяц. Его скороговорки не менялись и всегда встречали одинаково восторженный прием у слушателей.

В торговом зале суета была более упорядоченная. Жены фермеров в белых фартуках стояли за прилавками, на которых были выложены яйца, масло, клеверный мед. За одним из таких прилавков невысокая темноволосая женщина с округлыми, как яблоко, щечками устремилась к ней со словами: «Мэри, дорогая!» — и обвила ее пухлыми ручками.

— Анвен! Как я рада тебя видеть!

— Твоя тетушка сказала, что ты вернулась. Я собиралась зайти к тебе. Очень приятно, что ты опять будешь с нами.

Мэри наклонилась и поцеловала женщину в щечку.

— Анвен, ты совсем не изменилась. — Волосы Анвен по-прежнему были черными, как в тот день, когда Мэри приехала на свои первые каникулы к тетушке Дайлис. Худая шестилетняя девочка сначала ежилась от тетушкиного энергичного характера и пряталась на кухне около Анвен.

— Я часто вспоминала о тебе, встречая твою тетушку в торговый день. Мы с Ивэном жили на ферме во Флинтшире, а теперь вернулись обратно в Лланллон, на ферму его отца.

Когда Мэри вернулась домой, она с трудом узнала мистера Моргана — его улыбающееся лицо было серым от строительной пыли. Молодой парнишка выносил кирпичи из дома и грузил на тачку.

— Это Кадвалладр, — гордо сообщил мистер Морган. — Мой младший.

Черные волосы парнишки свисали на лоб, лицо было худым и бледным. Он смущенно улыбнулся.

— Сильный, как лошадь, закончил школу в Истре, теперь вполне взрослый мужчина.

— Разумеется, — кивнула Мэри. — Я начну работать наверху, надо заняться деревом. Оно кажется иссохшим… Вчера я натерла льняным маслом стену и полы, а сегодня хочу обработать балки.

Мистер Морган одобрительно кивнул:

— Вы бы посмотрели на них во времена моей тетушки — можно было видеть свое отражение. Вы скоро опять приведете их в порядок.

Вскоре Мэри поняла, что справиться с балками труднее, чем со стеной и полом. Но она вошла в ритм, и работа стала доставлять ей удовольствие.

Мэри опустилась на раскладушку и посмотрела на часы. Было два часа. Внизу стояла тишина. Она была так поглощена работой, что не заметила, как прекратились удары кирки и грохот падающих кирпичей. Мэри подошла к открытому окну. Внизу мистер Морган сидел на низкой каменной стене и что-то жевал, а Кадвалладр — более быстрый едок — стоял на берегу реки.

Спустившись по лестнице, она обомлела. Стена исчезла, обломки и кирпичи были вынесены. Комната получилась превосходной — длинная, с низким потолком и большим камином, который теперь пропорционально вписывался в ее длину. Она выбежала через главную дверь.

— Мистер Морган, вы просто гений! Как вам удалось все это сделать за такое короткое время?

Мистер Морган обернулся, на его лице сияла довольная улыбка.

— Кадвалладр не дал мне остановиться, пока мы не закончили. Он хотел закончить до того, как вы спуститесь к обеду.

Вбежав обратно в комнату, она стояла, разглядывая ее. На черных балках и плитках пола толстым слоем лежал серый налет, но комната все равно выглядела великолепно.

— Теперь совсем другое дело, — проговорила она, — когда два таких человека, как вы и Кадвалладр, работаете вместе со мной. Спасибо, Кадвалладр, ты сделал отличную работу, — крикнула она и увидела на его лице довольную улыбку.

— Он неразговорчив, — пояснил мистер Морган, хотя это и так было очевидно.

— В этом нет необходимости, если он всегда так работает. Не увозите кирпичи, — попросила она. — Я хочу их использовать…

После обеда, состоявшего из хлеба с сыром и стакана молока, Мэри продолжила натирать стену восковой политурой из семифунтовой банки, которую ей доставили из лавки вместе с продуктами. Внизу мистер Морган очищал пол и балки, перед тем как штукатурить большую комнату. Шесть недель… да, все можно успеть. Она взглянула на часы, заставила себя забыть о боли в руках — и стала натирать быстрее… быстрее…