Не двигаясь, Бартоломеус с удивлением глядел на Шлавино.

Отчего-то смущенно кашлянув, Шлавино указал на два низеньких кресла, устланных вышитыми ковриками.

— Итак, граф.

В то время как Бартоломеус устроился в одном из кресел, Эвелина примостилась у его ног.

— Зачем вы хотели меня видеть?

— Вы не догадываетесь? — усмехнулся Шлавино, покачиваясь в кресле напротив.

— У меня есть самые различные предположения на этот счет, — уклончиво признался Бартоломеус. — Перечислять их — дело утомительное и, боюсь, займет время до ужина.

Шлавино снова улыбнулся. Щелкнув пальцами, он подозвал слугу.

Лицо слуги удивительно напоминало морду лошади. А непослушный «ершик», тянувшийся от лба через затылок и на шею — коротко подстриженную гриву.

— Лошан, принеси сахарных кексов и вина.

Низко поклонившись, Лошан вышел.

Ждать пришлось недолго. Почти тотчас после ухода Лошана ковер, прикрывавший вход в залу, приподнялся. Снова возник Лошан — в одной руке блюдо, полное кексов, в другой — графин с вином.

Слуга не покинул залу, а остался у входа, возле висячего ковра. На боку у бедра болтался кинжал.

«Охрана», — подумал Бартоломеус и перевел глаза на графа.

Шлавино сидел, задумчиво глядя на гостей. Внезапно он расхохотался.

— А ведь это — одно из ваших предположений, граф Эдельмут? А? Признайтесь, вы очень не хотели бы попробовать один из этих кексов?

Невольная краска разлилась по щекам Бартоломеуса. А Эвелина в страхе схватилась за руку «отца».

Взяв с блюда один кекс, Шлавино целиком сунул его себе в рот.

— Не бойчещь, — прошамкал он, аппетитно пережевывая, — они не отравлены. А в вине, — протянул он руку к графину — буль-буль-буль! — пролилось вино в бокал, — в вине не растворен соглашательный порошок.

Однако, несмотря на искренность, так и сквозившую в голосе Шлавино, кексами в течение всего последующего разговора угощался он один.

— Итак, граф, вы, кажется, спрашивали, зачем я хотел вас видеть. Само собой, не оттого, что умираю от любви к вашему сиятельству. — Опустошив очередной бокал, Шлавино громко рыгнул. — У нас ведь наметился маленький спор, не правда ли? Ну, кому принадлежит графство. Я предлагаю разрешить его поединком.

Как Бартоломеус ни держался, но радостный вздох облегчения вырвался из груди помимо его воли.

— Поединок? — привстал он в кресле. Пальцы бодро забарабанили по деревянному подлокотнику — Это неплохо. Меня интересуют условия.

— Условия обычные, — Шлавино бегал глазами по блюду, решая, что взять — кекс в виде звездочки или кекс в виде орла? Взял кекс в виде орла. — Условия банальные: кому достанется чистое вино, тот и граф. Девочка, — кивнул он на Эвелину, — в любом случае свободна. Честная игра! — заверил он «графа Эдельмута», глядевшего как-то озадаченно. — Нас рассудит судьба!

Молчание. Хруст кексов. Буль-буль-буль!..

— Я не понял, гхаф, вы шоглашны или?..

Брови на челе Бартоломеуса медленно сдвинулись.

— Боюсь утомить ваше сиятельство своей непонятливостью… Но повторите, пожалуйста, что вы сказали… «Кому достанется чистое вино»?..

Шлавино кивнул, проглотив кекс.

— Совершенно верно, так и сказал.

Протянув руку, он пошарил по дну блюда в поисках нового кекса в виде орла. Нет. Сплошные «звездочки».

— Сплошные «звездочки»! — вздохнул он, качая головой. — Кому достанется чистое вино, тот и граф. Не сможет же графом стать мертвец? Согласитесь.

Лицо Бартоломеуса помрачнело, пальцы крепко вцепились в подлокотники.

— Назовите яснее оружие поединка.

— «Оружие»?.. — в замешательстве переспросил Шлавино. — Ах, оружие! Яд самого высшего качества. Действует необратимо.

— …Никаким другим оружием сражаться не согласен, — говорил граф-колдун, спускаясь по узкой лесенке вниз.

Впереди шел слуга — с носом, напоминающим маленький хобот — и нес факел, освещавший сырые стены подземелья. За ним следовали Шлавино с «Эдельмутом» и Эвелиной. Шествие замыкали еще четверо слуг.

— …Никаким другим оружием. Я ученый, а не дикий рыцарь. Замок пока что мой, и выбор оружия за мной. Не хотите — ваше право, вас зарежут прямо так. Девочка, — обернулся он, — в любом случае свободна.

Перед последней дверью в лабораторию Шлавино остановился. Прозвенел массивной связкой ключей.

— Что она — без вашего золотого сиятельства? Обыкновенная девчонка. С герцогом в детстве в прятки не играла. Кто ей поверит, что она-дочь графа? Люди смеяться будут…