– "Двин". В Москве брал. Ну, давай майор, будем!

Москва. Здание на площади Дзержинского.

В. Н. Меркулов, комиссар госбезопасности третьего ранга, первый заместитель

наркома ВД.

– ... Они и вышли по упомянутому в этих мемуарах адресу. Говорят, специально

документы меняли, чтобы груз именно в этот порт доставить, - докладчик четко описал

все, случившееся в порту, включая и впечатления бойцов охраны о госте.
– Конверт

переслали нам, а я тотчас же приказал отправить его самолетом в Архангельск.

– Содержание послания проверили?

– Да, Всеволод Николаевич. Тем более что конверт был не запечатан. Там дата и шифр

из серии букв и цифр... Скорее всего - условный сигнал.

– Понятно. Значит, говорите - Алексей Николаевич Лаго. Родственник А/243?

Установили точно? Или ваши догадки?

– Насколько удалось, - развел руками докладчик.
– Сами понимаете, что точных

данных нам сейчас никто не даст. В наших документах о родственниках никаких сведений

нет.

– Похоже на провокацию.
– Меркулов прищурился и посмотрел прямо на горящую

настольную лампу, в свете которой вился невесть как попавший в кабинет мотылек.
– Мы

как этот мотылек, устремимся вперед, а окажется, что это не свет в конце туннеля, а

огонек ловушки. Можно такое предположить?

– Не думаю. Про адмирала Воложинского и его эскадру действительно есть сообщение

на одном из...
– говорящий слегка споткнулся на непривычном слове, - "сайтов". Про

ракетоносцы во всех новостях рассуждают, только американских сообщений отследили

больше тысячи. А вот про то, что связь у нас с ними есть - никто и не догадывается.

Видимо мало кто помнит, что именно товарищ Кузнецов к созданию этой связи руку

приложил и что мы ею уже пользуемся.

– Не стоит недооценивать спецслужбы. Они-то это наверняка знают, архивы

перелопатили и подняли все к этой теме относящееся, - нахмурился Меркулов.

– Может быть, - легко согласился докладчик.
– Только вот шифров у них таких быть не

может. Помните, я докладывал полученные от адмирала сведения? Их знает не более

десятка человек, у каждого они свои и меняются постоянно по определенной системе. Так

что завтра будем иметь точное подтверждение. Что касается мемуаров...
– он задумался.
–

Пока ни одного разведчика с нами на связь не вышло. Ждем. А без этого какое может

быть подтверждение, раз их даже после девяносто первого не печатали, - он еще раз

развел руками.

– Ладно.
– Меркулов встал из-за стола и подошел вплотную к докладчику.
– Землю

копай, но о капитане надо знать все. Свободен.

Едва дверь кабинета закрылась, как он вернулся к столу и поднял трубку.
– Дайте

Борисова.

– Товарищ Борисов? По теме двенадцать разрешите подойти с личным докладом? Есть

через пятнадцать минут...

Харьков. Завод №183.

Конструкторское бюро.

– Товарищи, товарищи! Спокойнее. Подведем итоги, - поблескивая бритой "под

Котовского" головой и поправляя сбившийся галстук, Александр Морозов старался

утихомирить разошедшихся коллег: - Предложенный товарищем Колесниковым, первый,

простейший вариант модернизации - усиление броневой защиты, разработка

пятиступенчатой КПП, установка командирской башенки, упрощение конструкции

корпуса с целью облегчения условий автоматической сварки, перенос из боевого

отделения и увеличение емкости топливных баков, внедрение торисонной подвески. По

вооружению - установка восьмидесятипятимиллиметрового орудия. Так, Андрей

Васильевич?

– Да, Александр Александрович, до получения нового оборудования мы все равно не

сможем выпускать ничего нового.
– сидящий неподалеку от главного Колесников после

своей реплики посмотрел на директора завода. Максарев кивнул и записал что-то себе в

блокнот и спросил, обращаясь к Морозову - Мне кажется, вполне приемлемое решение.