– Заберите свои вещи и пройдите на катер. Вы временно задержаны. Ваш паспорт

останется у меня.

Каха подошел к "Галке", погладил лоснящейся бок и забрал из салона сумку с ноутом, бритвенными принадлежностями и зубной щёткой.

г. Брест. Девятая погранзастава.

Василий Сергеевич Нестеренко, директор ЧОП "Фрида"

– Сергеич - Сашку. Гости.

– Кто?

– Пшеки. Джип с пшекской стороны. Кажется, Томек. Его номера.

– Кажется?

– Видно плохо. Процентов семьдесят - он.

– Сейчас буду.

Гляжу на часы. Четыре утра. Ночь не получилась. В смысле, поспать не получилось. С

вечера пошушукались с лейтенантом и до утра готовили пшекам сюрпризы, так что если

они теперь сунутся, мало не покажется. Атаку мотострелковую бригады на БТРах, а тем

более с танками, конечно, не отбить. Но пару рот остановим запросто. И батальону рога

пообламываем. Да и бригаде легко не дадимся. А если вспомнить, что за нашей спиной

почти десять тысяч бойцов... Кровью умоются. Правда, мы тоже по уши измажемся.

Лучше без осложнений обойтись.

Еще эта стрельба в час ночи. Кто стрелял, где, по кому? Ничего не понятно...

Только прикорнул - получите.

Кижеватов бежит в десяти метрах за мной. Одет по всей форме, и особо не мятый,

похоже, вообще не ложился. Притормаживаю. Стрельбы нет, значит, секунда роли не

играет, а всё-таки это его участок. Подозреваю, что быть Андрею комендантом в самом

скором будущем. На ходу спрашиваю:

– Андрей, ты польский понимаешь?

– Не особо, но объясниться сумею.

– Тогда по-польски и говорим. Это нынешний твой коллега с их стороны. Уважим пана

Кислинского.

От заставы до КПП километр с хвостиком, соответственно, укладываемся меньше чем

в десять минут. Подходим к шлагбауму. Уже не подбегаем, подходим. Среди наряда -

знакомые лица: Васька и Абрам. На мосту стоит джип. Сколько раз его видели, когда

границу проходили. Почти у самого шлагбаума, метрах в трех с той стороны, Томек.

Поручик Томаш Кислинский. Очень хорошо, что он. Морда знакомая, а главное - морда

вменяемая. Полевая форма, кобура застегнута, другого оружия не видно. Несмотря на

дождь, без плаща. Видимо, чтобы демонстрировать условную безоружность. При виде

меня лицо расплывается в широчайшей улыбке. Буквально, от уха до уха. Но говорит по-

русски:

– Сергеич, ты! А нам тут страшностей наговорили, сорок первый год, Советский

Союз...

– Привет, Томаш. Правильно говорили. И Советский Союз, и сорок первый год.

Знакомься, лейтенант Андрей Митрофанович Кижеватов. Командир местных

пограничников.
– Не хочется ему объяснять все сложности местной иерархии. Умному

– достаточно.

– Дзень добры, - здоровается Андрей, - розумем трохэ по польску.

Томек с удовольствием переходит на родной язык. Лейтенант морщится, видно, что не

все с лету понимает. Ну ничего, перескажу:

– Нам сообщили о появлении СССР из сорок первого года. Приказали избегать

конфликтов и стараться вводить советских пограничников в курс дела. Решил съездить

лично, так легче избежать стрельбы. Но я так понимаю, Анджей, что Сергеич вам обо

всем рассказал. Я только еще раз подчеркну, что у меня приказ не воевать с вами. Польша

– мирная страна.

Очень любит Томек высокие фразы, но сейчас я готов простить их оптом, сразу и на

все времена. Просто гора с плеч. По крайней мере, сегодня войны не будет. Тем не

менее...

– Советский Союз не агрессор, - лейтенант тоже мастер словесных построений.

Правильно в общем, в случае любых конфликтов, ему выступать дипломатом,

соответственно, нахватался.
– Нам не нужна чужая земля...

– Томек, ты не в курсе, кто стрелял ночью?
– лучше бы уйти от этого пафоса. А то от

него так политикой воняет за километр, что можно "договориться". Томек вроде бы

обычной польской истеричности не подвержен, и катынефилией не страдает. Но,

береженного Бог стережет, а стереженного конвой бережет.

– Не могу знать. Это не на нашей территории. Где-то севернее, - поляк задумывается.
–

Возможно, где-то были недоразумения. Поэтому и предупреждают.