В прошлом покой льва, воодруженного на вершину колонны для устрашения многочисленных недругов, нарушался лишь однажды. В 1797 г. грифон стал добычей наполеоновских солдат, которые перевезли его на берега Сены. Во французской столице скульптуре отвели место неподалеку от Дома инвалидов. После Венского конгресса, на котором державы-победительницы юридически закрепили поражение бонапартовской Франции, «освобожденный пленник» отправился домой. Но при перевозке из Парижа в Венецию древняя скульптура разбилась, да еще как! – на 84 куска. Специалисты были в затруднении, считая, что поправить уже ничего невозможно.

Так, видимо, и отошел бы Крылатый лев в область преданий, если бы не некий Бартоломео Феррари. Этому горе-архитектору был неведом священный трепет перед античным шедевром. Собрав все мелкие осколки, он ничтоже сумняшеся переплавил их в печи. В его руках статуя постепенно превратилась в этакое археологическое чудовище Франкенштейна: сложное сооружение из фрагментов бронзы, свинца и латуни, скрепленных между собой болтами и многочисленными швами. Одна из лап оказалась даже залитой цементом.

В «подлиннике» до наших дней дошли только левая задняя лапа, правая ляжка, волнистая грива и, к счастью, неповторимая голова с чуть улыбающейся пастью и почти человеческими ушами. Зверь остался весьма симпатичным, а следы былых «ранений» на расстоянии попросту не заметны.

После нынешних реставрационных работ грифон возвратился в июле 1991 года. На площадь героя торжества доставили в увитой цветами гондоле. А в день Святого Марка, когда Крылатого льва должны были водрузить на привычное место, венецианскую лагуну бороздил целый флот разукрашенных лодок. И снова Крылатый лев взирает на площадь со своей высоты, так же загадочно улыбаясь.

С этими колоннами у итальянцев с незапамятных времен связано одно предание-суеверие. Оно гласит, что будто бы с человеком, прошедшим между этих двух колонн, непременно случится несчастье. Впрочем, неунывающие итальянцы не очень-то считаются с этим мрачным предзнаменованием, полагая, что их любимый город может сделать человека только счастливым.

Говоря о Венеции, нельзя не упомянуть о знаменитом венецианском карнавале, который ведет свое начало с XI в. и ежегодно собирает на площади Св. Марка тысячи зрителей и участников. По традиции он длится 10 дней – с 6 по 16 февраля. В первый день праздника над площадью Св. Марка пускают по канату механическую голубку, из которой сыплется конфетти. Это служит знаком официального начала праздника. Вслед за этим наступает время безудержного веселья, когда никакие условности не имеют значения и можно позволить себе многое из того, что недопустимо в будничные дни. Позабыв обо всех делах, венецианцы и гости города надевают маски (а венецианские маски славятся на весь мир своей красотой и точностью исполнения), наряжаются в карнавальные костюмы и веселятся дни и ночи напролет.

Все десять дней публика пьет вино, танцует, поет и, конечно же, флиртует, что тоже составляет одну из «изюминок» праздника. В эти дни кажется, что на площади Св. Марка, которую русская поэтесса Анна Ахматова сравнила с «золотой голубятней у воды», снова воцаряется дух былой свободолюбивой, царственной и такой прекрасной Венеции.

Для Венеции собор Св. Марка значит не меньше, чем Нотр-Дам для Парижа или собор Св. Петра – для Рима. Это не просто храм – это образ города, одна из величайших его святынь. С точки зрения градостроения, собор Св. Марка являет собой тот редкостный пример архитектуры, которая создает иллюзию невесомости, парения в воздухе. С одной стороны – огромное, погруженное в сумрак помещение, а с другой – воздушная легкость и живописность внешних форм, словно растворенных в световоздушном пространстве.

Венецианцам собор дорог еще и тем, что, по преданию, в нем покоится тело евангелиста Марка. Считается, что в правление дожа Джустиниано Партеципацио (828–830 гг.) оно был перевезено в Венецию двумя венецианскими купцами, спасшими его от осквернения мусульманами в церкви, посвященной ему в Александрии Египетской, где Святой Марк испытал мученичество еще во времена Нерона. Священная реликвия была торжественно принята венецианцами, а сам святой был провозглашен покровителем города.

За несколько лет венецианцы рядом с Дворцом дожей построили церковь в честь христианского летописца. В 976 г. эта церковь погибла при пожаре, который перекинулся сюда из резиденции дожей, подожженной народом, восставшим против тирании ненавистного дожа Пьетро Кандиано IV. Вскоре она была восстановлена в прежнем виде, правда, с некоторыми добавлениями.

История современного собора Св. Марка берет свое начало с XI в.: около 1063 г. горожане приступили к строительству святилища, достойного вышедшей на мировую арену Венеции. К 1071 г. собор была закончен в основных конструктивных частях и в 1094 г. торжественно освящен. Но этим дело не закончилось. Строительство храма продолжалось еще несколько столетий, и каждое поколение венецианцев вносило в облик сооружения что-то свое, украшая и обогащая его архитектуру.

Грандиозное здание (в длину 76,5 м, в ширину 62,6 м) построено, по-видимому, по образцу не сохранившейся церкви Двенадцати апостолов в Константинополе. Оно имеет крестообразный план и увенчано пятью куполами на прорезанных окнами барабанах: один над центром креста и четыре – по его концам. Завершение куполов в виде фонариков с позолоченными крестами датировано XIII веком. Правда, снаружи крестообразность плана почти не ощущается, так как с севера и запада основание «креста» окаймлено галереей – атриумом (или нартексом), с юга к нему примыкает капелла Дзен и баптистерий.

Конструкция фасада с огромными нишами, в которых пробиты входы, террасой над ними и полукруглыми арками второго яруса, осталась неизменной до наших дней. Над главным входом, как на триумфальной арке, помещена величественная бронзовая квадрига – четверка могучих коней. Созданная в III в. до н. э., по-видимому, в эллинистической Греции, квадрига была привезена затем в Рим, а в IV в. ее отправили в Константинополь и воодрузили на ворота ипподрома. В 1204 г. дож Энрико Дандоло увез коней из захваченного Константинополя в Венецию, чтобы присовокупить этот великолепный трофей к другим украшениям города.