– А тебе-то какое дело, умру я сегодня или останусь жить?
– поинтересовался Шиалистан, проклиная сквозняк, который растеребил пламя свечи. Тени заплясали по комнате, отражаясь на лице рхельки множеством масок, не понять, улыбается она или хмурится.

– Я поклялась царю оберегать тебя, господин, - безукоризненно спокойно ответила Черная дева.

– И он не давал иных распоряжений на этот счет?
– прямо спросил Шиалистан.

– Иных?
– переспросила она.

– Тех, о которых мне говорить не следует. Например, избавиться от меня, если будет угодно Ракелу. Или следить за мной и доносить о каждом шаге.
– Он ухватил ее з подбородок, заставляя смотреть на себя.

Темные глаза рхельки отвечали непониманием. Таким искренним, что Шиалистану и не нужно было иных доказательств. Он отпустил девушку, чувствуя себя гаже раздавленного дождевого червя.

– Господин, последний раз, когда я видела или говорила с нашим светлым царем, был перед тем, как мы с тобой и твоими воинами, покинули Баттар-Хор. И никаких других приказаний я не слышала. А если бы и слышала, то не стала бы исполнять.

– Знаю.
– Регент устыдился своего недоверия.
– В Рхеле мне больше нечего делать. Но тебя я отпускаю. Ты не пойдешь сегодня в битву.

– Господин...

– Не перебивай, - велел он.
– Ты останешься в лагере до самого исхода, и когда решится, кому боги послали победу, повезешь весть в Баттар-Хор. Если выйду победителем я, скажешь Ракелу, что отныне наши разговоры будут идти на равных, и если хочет договариваться о союзе - пусть приезжает в Иштар, как положено, с послами, дарами и условиями, которые бы устроили нас двоих. Если я сегодня пойду к Гартису, - Шиалистан запнулся.
– Если я умру нынче, тогда передай Ракелу, что я благодарен ему за все науки и заботы, которыми он меня окружил. Живии, мне некому больше доверить это, ты - единственный человек, которому я доверяю.

– Хорошо, господин, сделаю, как велишь.

Шиалистан позвал за своим служкой, и когда тот явился, велел помочь с доспехами. Регент не так часто носил броню, чтобы она не тяготила его своим весом. В Рхеле на парады по случаю победы принято было наряжаться в светлые одежды победителя и украшать голову венками из клиновых листьев. Дасирийцы же, напротив, казалось, не выбирались из доспехов даже отходя ко сну.

К тому времени, как регент был готов, прибыл посланник от деда: тот требовал, чтобы Шиалистан немедленно садился в седло и выступал. Сердце рхельца задало стрекача, но он как мог, старался не показыть испуг.

Снаружи бурлила возня. Беднота собиралась нестройными рядами, воины, напротив, выстроились прямо, точно копья. Гремели барабаны, которым вторили раскаты грома. Регент никогда не думал, что можно так сильно радоваться грозе. Если бы только дед отказался прав, тогда шансы выторговать свою жизнь у хозяина мертвого царства выросли на треть.

Выступили сразу - Раван торопил и постоянно стегал коня, не давая животному выйти в галоп. Мерин протестующе ржал, брыкался, но всякий раз старику удавалось присмирить его нрав.

Во главе войска встали Шиалистан и сам Раван. Перед ними ехал всадник со знаменем, на котором плескались императорские кленовые листья, вышитые золотой ниткой. Ехали неспеша, но Шиалистан не мог отделаться от мысли, что дед слишком торопит поход. Когда ряды дасирийцев с противоположного боку долины стали отчетливо видны, регент растерял остатки храбрости. Горизонт казался черным и острым от копий пеших воинов, словно огромный хищник оскалил пасть, полную мелких зубов. Регент поглядывал на деда - вдруг тот бросил свою сумасбродную идею и решил повернуть? Но нет, старик раззадорился больше прежнего.

Войска сползались медленно, как две огромные черепахи. Когда расстояние между ними уменьшилось еще на четверть, на лицо Шиалистану упали первые дождевые капли. Рхелец радовался дождю, как ребенок, хоть тот едва сочился из туч. А после Шиалистан увидел нескольких всадников, что отделились от войска Шаама. Один из них размахивал белым флагом парламентера.

– Гляди-ка, Шаам решил вести переговоры,- ухмыльнулся Раван.
– Эй, кто там половчее с луком, - кликнул он за спину, - угостите непрошеных гостей нашими стрелами.

Шиалистан услыхал, как хрустнули сразу несколько натянутых луков.

– Отчего бы не выслушать их?
– вмешался он, облизывая пересохшие от волнения губы.

– Мы не станем разговаривать с предателями.

– Ты ведь даже не знаешь, что хочет предложить Шаам!
– не сдержался рхелец.

Ему почудился ропот, что пополз между воинами. Это придавало уверенности. Чем ближе приближался час скрещивать мечи, тем отчаяннее регент искал пути для отступления. Бежать сейчас - значит, покрыть себя позором, но если бы найти подходящую причину, чтобы убраться с поля боя - тогда другое дело. В глубине души Шиалистан надеялся, что Шаам, увидав воинов, что вышли ему наперерез, струсит и первым предложит мир, но какая-то часть разума отказывалась верить в реальность подобного. Но дать дасирийцу шанс стоило.