Кладовая — это туннель, ведущий из землянки в глубь холма. Глина здесь очень плотная, Мишка режет её ножом, укреплённым на полуметровой деревянной рукоятке. При ширине прохода чуть более метра и высоте два с небольшим заваленные внутрь стены и острый свод дают надежду на то, что крепь здесь не понадобится. А вдоль стен устроены стеллажи и вешала. Прохладно тут и сухо. Проход узкий, так что таскать мешки с землёй, которую он вынимает, удлиняя погреб, приходится осторожно. Но торопиться некуда. И не следует забывать о широких низеньких корытцах с солью, что нужно периодически выносить на просушку, а схватившуюся в ней коркой соль размалывать. Осушители воздуха больше не из чего сделать. Но следить за атмосферой в месте, где хранятся припасы, необходимо.

Недавно он закончил прачечную. Стирать одёжки из кожи — занятие неблагодарное. Тяжёлые они и неповоротливые. Но это легко поправить, если подумать. Огромный, по пояс, широкогорлый кувшин наполняется водой из жёлоба. Туда женщины подливают травяной отвар, который хорошо отъедает жир, если прибавить к нему немного золы. А потом сверху на верёвке, перекинутой через блок, опускают штаны или куртку, распяленную на крестовинах.

Подёргают за верёвочку, обмакивая вещь, чтобы все места хорошенько намокли. Полчасика погуляют — раствору нужно время, чтобы подействовать. Потом ещё помакают постирушку, квачиком её пошоркают и наступают на педаль донного клапана. Как водичка убежит, снова направляют жёлоб в сосуд — полоскание. Готовое поднимают верёвкой через блок и отводят стрелу в сторону — пусть стекает да сохнет на распялках. Потом чистое натирают какими-то составами, по запаху похожими на дёготь и скипидар.

Девчата таких процедур за день проводят несколько, и всё между делом. А Мишка сидит в тенёчке на ветерке, держит ноги в тазике с водой и любуется огородом. Злаков взошло слишком много. Айн созналась, что, когда род здесь останавливался, она у всех хозяек перетряхнула мешки с крупой и выбрала непрошелушенные зёрна. Шустрая! И когда успела?

А потом всё это высадила. Видно, кстати, что небольшое количество растений, все в один рядок, сильно обогнали в росте остальные. А ещё женщины насажали тут массу непонятных корешков. Это он действовал наугад, а они в лесу словно в овощном магазине. Его рыхлилка-ковырялка им понравилась. Говорят, они и раньше кое-что сажали, действуя заострёнными палками. Так с железным крючком существенно легче работается, разница огромная.

Крян пошёл, с него теперь глаз спускать нельзя. Лезет во все щели. Так что пришлось наделать дверей и загородок. Во избежание. У них тут много подвижного и горячего. Мальчишке рановато со всем этим знакомиться. А ещё до осени нужно свалить те деревья, с которых женщины ободрали кору. Всё равно ведь погибли, как раз просохнут. А когда осенью род остановится погостить — тут-то он и сгоношит мужиков притащить их и через речку перекинуть. Наметил он в полусотне метров ниже по течению местечко, где береговые камни удачно встали. А главное, когда речка весной вздулась от таяния снегов, так их не затопила. Не снесёт половодье мост.

Сайка вылепила полутораведерные котлы с тремя ногами и рукоятками у горловины. Их удобно переносить вдвоём. Аккурат на весь род за один раз еды сварить. Поставил на землю, распалил костёрчик под днищем — никаких хлопот. Мишка для них сплёл из лозы отличные транспортные футляры, чтобы не побились при погрузке и выгрузке. А ещё налепили чаш, таких, чтобы одна в другую вставлялись, но не заклинивали. Маленьких — для питья, побольше — для похлёбки. И, конечно, удобные прочные корзины точно в размер содержимого, даже с перегородками, чтобы посудины друг о друга не бились, когда стопочками уложены в свои гнёзда.

Такой вот несессер на всю толпу. Ножи уже откованы и для мужчин, и для женщин. И резцы, и шила, и крючки. Не так уж много металла на них пошло, когда перестал делать вещи избыточного размера. Да и удар теперь у него поставлен отлично, и греть заготовки правильно научился. И не греть, когда можно обойтись. Увы, не всё холодной ковкой получается.

Все инструменты — с рукоятками, сделаны любовно и без поспешности. А ещё рыхлилки-ковырялки общим числом пять. Женщины ведь не успокоятся, пока не подарят такие замечательные орудия труда подругам и родственницам. Интересно выходит. Вот живут они от всех отдельно — а тем не менее они часть рода. И сидит Мишка в тенёчке. Ветерок его обдувает. Ноги в тазике с водой. Женщины, наряженные амазонками, грациозно перетирают что-то булыжником в каменной выемке. Залюбуешься. А в мозгу-то свербит сомнение: ступу делать или жернова?

По распорядку дня девчата отправились купаться. Тут прямо под кручей в речушке. Мишка иногда подсматривает. Грех от такой красоты отворачиваться. Потом, может быть, Сайка заберёт намытого в прохладной водичке Кряна и отправится укладывать парнишку спать. А Айн останется ещё поплескаться. Тогда окажется, что можно не только подглядывать, а подобраться и схватить за косу. Вырываться она будет нешуточно, может и синяк ему залепить. Но потом вознаградит по-царски. Особенно если он ей руку выкрутит и за спину заломит.

Ну не владеют кроманьонцы никакими борцовскими хитростями. Даже простейшими, типа подножки. На мельницу ловятся, на бросок через бедро. А вот если в руках у них хотя бы камень — тут лучше не подходи с глупостями всякими.

— Эгей!

Мишка обернулся на крик. Мужчина стоит незнакомый в богатом меховом одеянии с хвостами и перьями. При одном его виде стало жарко. Да и видно — вспотел, сердешный. На языке Выдр этот человек — ни в зуб ногой. Лопочет что-то высокопарно, достаёт из-за спины топор и рукоятью вперёд Мишке протягивает. По делу, значит. Вот ведь! А если его девушка ждёт? Кормящая мать, между прочим.