Бьернсон Бьернстьерне Мартиниус
Шрифт:
Элиас (кладет руку на руку Братта). Я выбрал иной путь: я остался с тобой.
Братт. Ты был такой радостный в тот день, когда купил этот маленький бедный домик.
(Указывает на дом направо, из которого вышел Элиас.)
Элиас. И я ни одного часа не раскаивался в этом. Для меня это единственная жизнь, которая стоит того, чтобы называться жизнью.
Братт (серьезно). Но как могло случиться, Элиас, что между мной и тобой стала какая-то преграда?
Элиас. Что ты хочешь сказать?
Братт. Я слышу это даже в тоне твоего голоса! Я увидел и понял это, прежде чем ты успел произнести одно слово — кто-то отнимает тебя у меня!
Элиас (высвобождает руки). Ничто не может стать между мной и тобой... Ничто, кроме смерти.
Братт. Но, значит, что-то произошло?..
Элиас. Да... произошло...
Братт (испуганно). Что же?
Элиас (после короткого раздулся). Ты задаешь мне множество вопросов, а я спрошу тебя только об одном.
Братт. О чем, дорогой?
Элиас (с особенной силой). Мы с тобой оба верим, что бог это сила, которую мы должны заставить проявиться в нас.
Братт. Да.
Элиас. Что бог проявляется в вечных закономерностях мирозданья, а в применении к человеческой жизни это означает, что бог проявляется в справедливости, в возрастающей справедливости.
Братт. И в доброте.
Элиас. Но тогда бог — это борьба! Разве он может быть тогда вне борьбы?
Братт. Это твой вопрос?
Элиас. Да.
Братт (внимательно посмотрев на Элиаса). Есть разные способы борьбы.
Элиас. Мой способ: пожертвовать собой, чтобы сломить тех, кто хочет зла,
Братт. Ты хочешь знать, согласуется ли такой метод борьбы с идеей справедливости?
Элиас. Да.
(Человек в коричневом осторожно вышел на сцену, незаметно приблизился к Элиасу и Братту и в тот момент, когда они смотрят друг на друга, просунул голову так, что его лицо оказалось между ними.)
Братт. Фу! Что это такое? Почему он всегда так неожиданно появляется??
Человек в коричневом (быстро садится на корточки, кладет руки на колени и хохочет). Ха-ха-ха-ха-ха-ха!
(Вскакивает, подпрыгивая.)
(Элиас делает знак рукой, и он исчезает.)
Братт. Что это такое? С тобой невозможно говорить наедине.
Элиас. А что же я с ним поделаю? Он ко мне привязался. Это все, что ему осталось на свете. Ведь не гнать же мне его?
Братт. Нет, зачем же. Но ты мог бы отучить его появляться тогда, когда ты разговариваешь с другими? Это уж слишком!
Элиас. Ему кажется, что это забавно. Что же с ним поделаешь? Ему так невероятно трудно приходится. Я сегодня пообещал ему, что ни жизнь, ни смерть не разлучат нас.
Братт. Что ты хочешь сказать?
Элиас. Видишь ли, временами у него бывают такие необычайно ясные мысли. Я ему многим обязан... и не мог не пообещать...
Братт. Ты слишком добр, Элиас!
Элиас. Нет, нет! Я не слишком добр, вовсе нет! Но людям причиняют слишком много зла! Вот и с ним так. Он один из тех, кого Холгер выгнал, потому что они голосовали за наш список. Он не вынес этого и свихнулся... И его столкнули вниз…
Братт. Я знаю.
Элиас. И вот с этого момента он следует за мной по пятам, куда бы я ни пошел. Сидел перед моим домом, как собачонка. Ну, я позвал и взял его к себе.
Братт. Если ты будешь растрачивать свои силы на всех и вся — ты слишком ослабишь себя, а ведь именно сейчас...
Элиас (перебивая его). Прости, что я перебиваю тебя! Мне сегодня так тревожно! Я не могу молчать и слушать. И у меня осталось так мало времени. Я ведь заходил-то сюда только для того, чтобы повидаться с тобой. Мне так хотелось еще раз увидеть тебя!
Братт. А то, о чем мы говорили, Элиас?
Элиас. Нет, не стоит больше говорить об этом!