На двадцати метрах Тихон сбросил на землю китель:

– Это моя точка.

– Если я промахнусь, – задумчиво согласился капитан.

Заколов, стараясь быть невозмутимым, шагнул дальше. Когда он отмерил тридцать метров, капитан прочертил ногой линию и встал за ней.

– Идите на исходный рубеж, – сухо сказал он, доставая пистолет. – Поединок начинается.

Тихон смотрел, как патрон, предназначенный для него, мягко, почти беззвучно вошел в обойму. Приятный благородный щелчок – и обойма заняла свое место в рукояти пистолета. Капитан поднял на Заколова сосредоточенный взгляд:

– Идите, молодой человек, на позицию. Пора!

– Я смотрел, как заряжать оружие. Ведь следующий выстрел мой, – пояснил Тихон.

– Вы все еще надеетесь?

Капитан задумчиво склонил голову набок, словно что-то вспоминая. Через некоторое время его брови поползли вверх, а вся поза осталась без изменений. Тихон впервые увидел его глаза широко открытыми.

– А хотите, я поменяюсь с вами очередностью выстрелов? – тихо, но очень четко спросил капитан.

Заколов не смог выдержать воспаленного немигающего взгляда капитана. Он опустил глаза на оружие, потная ладонь непроизвольно скользнула по штанине, просохшие пальцы сжались и разжались, проверяя упругость мышц.

– Что скажете? – капитан даже приподнял в раскрытой руке пистолет, словно протягивая его Заколову.

Тихон оглянулся, поискав в темноте то место, где должен будет стоять противник.

– Нет. Первый выстрел ваш. – Заколов тяжело вздохнул.

– Отказываетесь от такого шанса?

– С большого расстояния, да еще в темноте, я не попаду.

– Х-м, разумно. А я попробую, – холодно сообщил капитан. Его глаза вновь сузились, между бровей прорезалась морщинка.

Заколов, собрав в кулак всю волю, занял место на кромке зловещего котлована.

– Секундант! Противники готовы! Дайте команду! – возбужденно выкрикнул капитан и посмотрел на Нину.

В ответ послышались звучные всхлипывания, переходящие в рыдания.

– Ну что же. Я начинаю, – сообщил капитан. Прямая рука с пистолетом медленно потянулась вверх.

Когда ствол оказался на уровне глаз милиционера, Тихон резко выкрикнул:

– Капитан, а как вас зовут?

– Меня? – растерянно переспросил капитан. Рука с оружием безвольно опустилась.

– Да, вас. Мы стреляемся на дуэли. Вы меня знаете, а я вас нет. Это нелогично.

После долгой паузы, в течение которой капитан блуждал взглядом по земле, будто что-то искал, но забыл, что именно, он поднял голову и тихо вытолкнул изо рта слова:

– Сидор… Межов Сидор Сидорович.

Ох, как он невзлюбил это имя, когда пошел в школу.

Сидор, Сидор! – кричали одноклассники на переменах и хихикали на уроках, когда к нему обращалась учительница. Он в первые же дни осознал, что Сидор – это смешное имя, которым можно только дразнить. Когда же мальчишки узнали, что он не просто Сидор, а Сидор Сидорович, издевательствам не стало предела. Из-за этого проклятого имени с ним никто не дружил и даже не болтал по-приятельски. Кому захочется стоять рядом с мальчиком, к которому в любой момент может подскочить ватага ребятни с визгливой издевкой: СидОр – помидор, СидОр – помидор!

Перенесли ударение на последний слог и добавили рифму «помидор» не сразу, а когда заметили, что он каждый раз краснеет до пунцового жара щек, если его обзывают. С тех пор и повелось: СидОр – помидор!

Он страшно не любил свое имя и возненавидел отца, когда узнал, что именно он настоял на нем. Великая редкость, объяснял отец, быть Сидором Сидоровичем. В толпе не затеряешься, один раз представишься, тебя сразу запомнят.

Это точно. И запомнят, и сто раз напомнят!

Потом в старших классах дразнить постепенно перестали, но друзей от этого отнюдь не прибавилось. Как был он изгоем в классе, так и остался. Да и никто ему был не нужен. Привык быть один. Только иногда накатывала свирепая злость и хотелось избить каждого из обидчиков. Избить молча, ничего не объясняя, даже тайно. Отколотить и уйти.

В его дворе находилось отделение милиции. Он часто наблюдал из-за забора за каждодневной службой милиционеров. Он видел, как людей в форме боялись многие из тех, кого привозили в зарешеченной машине или просто приводили пешком за какую-нибудь провинность.

В выпускном классе Сидора взяли в ДПМ – в добровольные помощники милиции. Примелькался он рядом с отделением. Заместитель начальника ему и предложил стать добровольным помощником. План был тогда по количеству.

Сначала ребятам коротко рассказали про законы, а потом иногда стали брать на уличные дежурства. У Сидора была повязка на рукаве и удостоверение в кармане. Он шел рядом с настоящими сотрудниками милиции и чувствовал себя чрезвычайно взрослым и важным. Многие прохожие боялись милиционеров, и это Сидору нравилось.

Когда милиционеры задерживали пьяных, то с ними не церемонились. Могли просто запихнуть в машину, а могли и отдубасить перед этим. Особенно, если пьяный человек пытался возражать.

Однажды Сидор узнал, что одноклассники справляют день рождения у Витьки Хряпова, самого злостного дразнилы в начальных классах. Сидора Межова, конечно, не пригласили. Но он разведал, что в девять вечера вернутся родители Витьки. После этого одноклассники якобы разойдутся по домам, а сами придут во двор школы, где у них припрятаны бутылки с портвейном, чтобы еще немного продолжить веселье.