– Изумительная пара, полвека вместе, а все веселятся!

– Да, им можно только позавидовать, – вздохнула я.

– Нет, только повторить! – улыбаясь, возразил Артур.

Я не знала, что меня ждал еще один чудесный сюрприз, когда начались танцы.

Канделябры разом потухли, и весь огромный цветущий зал вспыхнул разноцветными фонариками под первые же аккорды вальса.

Мы, как молодожены, открыли тур.

– Леди, окажите мне честь! – склонился передо мной Артур, пока я стояла, раскрыв рот, залюбовавшись потрясающим эффектом.

Я подала ему руку:

– С удовольствием, милорд! Артур, это… это – сказка! – шептала я, кружась в танце по таинственному при подобном освещении залу.

Он прижал меня к себе еще нежнее.

– Да… сказка.

Алекс пригласил на вальс свою младшую сестренку, потому что старшую пригласил Кларк. И все так романтично кружились под чудесную музыку, льющуюся на нас сверху. Я этого счастливого момента, наверно, никогда не забуду. Спрячу, как скупец, в глубине сердца и буду редко вынимать, чтобы окунуться в то, самое настоящее счастье…

Только когда сгустились сумерки, наши гости стали разъезжаться. Они вернутся домой, переоденутся и отправятся по новым приемам – разносить романтические подробности нашей поспешной свадьбы.

Последними уезжали матушка Артура и моя бабушка.

Я поцеловала в щечку его матушку и тетушку, нежно сжала обе руки бабушке, радуясь, что она у меня есть. Потом не выдержала и обняла, слезы сами полились из глаз.

– Джил, милая… Вы ведь пока поживете в Лондоне? Будешь приезжать ко мне каждый день, – сквозь слезы улыбнулась бабушка.

– Да, конечно… Я просто сегодня не в себе.

– Это понятно.

Мы с Артуром самолично проводили родных до двери.

– Как замечательно! Нам все же удалось совместить свадьбу с помолвкой! – доверительно обратилась я к своему мужу, явно повеселевшему после расставания с родственниками.

– Тебе понравилось? – нежно спросил Артур. Я кивнула. – Вот и прекрасно!

Он взял меня за руку и повел наверх. Я мило улыбалась супругу, а внутри замерзла.

Ведь это все ложь!

Джил

Мое сознание медленно выплывало из глубин сна. Я чувствовала приятную тяжесть Артура, который лежал, закинув на меня руку и при этом уютно уткнувшись лицом во впадинку между плечом и шеей.

Я слушала его короткое горячее дыхание, иногда забывая дышать.

Но радость солнечного утра утонула в жалости к себе: так хотелось, просто безумно, чтобы все это было счастливой правдой, а не работой!

Артур прикоснулся к моим губам и перекатился на бок, повернув меня к себе лицом. Минуту мы, не отрываясь, смотрели друг на друга.

– Я счастлив, – признался он.

– Я тоже, – тихо сказала я, не удержавшись от слез, полных горечи, которые удачно скрыла от Артура, с выдохом зарывшись в подушку.

Он нежно прижался ко мне, целуя в плечо.

Проклятая работа, лучше бы я никогда сюда не попадала, так бы и жила в неведении. Я ласково обняла мужа.

– Что случилось? Я напугал тебя вчера?

Я покачала головой.

– Нет, что ты… – И поцеловала, сама, впервые.

Ну что мне делать?! Еще немного, и все кончится… навсегда!

Вдохнув побольше воздуха, я спряталась от невзгод у него на груди.

Сегодня мы спали до обеда.

Артур, расцеловав меня, ушел по делам. Я понежилась в кровати еще минут пять, потом позвонила личной горничной. Надо было одеваться к обеду и изображать новоявленную графиню.

В медовый месяц нас ожидало обязательное путешествие в Гемпширское поместье Инсбруков, так как по традиции рода граф должен показать хозяйке владения.

Артур подыскал мне личную служанку – молоденькую темноволосую Мэри, так как Бетти еще перед свадьбой наотрез отказалась уходить от бабушки.

– Ох, мисс Джил, вы просто не представляете, как мне повезло! – сказала она. – До того, как меня приняли к графине, я работала в пяти домах.

– Обижали? – вздохнула я, понимая, что участь служанки девятнадцатого века была безумно тяжела.

– Еще как! Но я заметила, что в домах обедневших аристократов к прислуге относятся куда лучше, чем в домах богатых торговцев.