Денби потянулся к ней, вынул из волос заколку и мягко погладил рассыпавшиеся локоны.

— Вот так-то лучше. Теперь ты выглядишь на все четырнадцать, кудрявая.

— Все равно я слишком молода для вас, — небрежно бросила Мартина.

— Это уж точно. Еще как молода!

Мартина попробовала было отодвинуться, но Денби схватил ее за руку и притянул к себе.

— Не уходи, — хрипло сказал он, проклиная в душе не отпускавшую его слабость: слишком долго не позволял себе приблизиться к женщине. — Посиди, поговори со мной.

Мартина подтянула под себя колени и прижалась к ним щекой. Не зря ведь говорят, что ночью люди делятся самыми глубокими своими тайнами. Она и сама это наблюдала, когда работала в больнице. Особенно между двумя и четырьмя ночи. И медперсонал, и пациенты словно открываются друг другу, потому что в эти часы особенно страшно оставаться одному.

— Расскажи мне о брате.

— С чего бы это? — Мартина почувствовала, как от мгновенного напряжения задрожали колени.

— Я рос без брата, да и без сестры тоже. — Уильям понимал, что беззастенчиво использует чувства девушки, но ему это было необходимо, а он привык во что бы то ни стало добиваться своей цели.

«А кто такая Лайна?» — хотела спросить Мартина, но промолчала. Ведь даже если Денби скажет, трудно будет услышать рассказ о женщине, которая добилась его любви. И что за проклятие такое над ней висит? Ну просто тянет ее к мужчинам, чье сердце уже занято!

Мартина тяжело вздохнула и тихо-тихо начала:

— Нас часто принимали за близнецов, хотя на самом деле между нами одиннадцать месяцев разницы. Сколько себя помню, Пол всегда был рядом за вычетом… — Она не договорила.

Денби сжал ее ладонь. Сильно. Мартина ответила таким же крепким пожатием.

Минуты тянулись одна за другой. Долгие, медленные минуты, когда в комнате было слышно только негромкое потрескивание углей в камине и видны одни лишь их переплетенные пальцы. Да еще его вздымающаяся и опадающая грудь — в такт ее прерывистому дыханию. Чувствуя, как бешено колотится у нее сердце, Мартина еле сдерживала слезы.

На золотистых от загара плечах Денби плясали огоньки. Такие плечи способны многое выдержать. Справившись со слезами, Мартина подняла голову и увидела свою боль, зеркально отраженную в его бездонных глазах.

— Иди сюда. — Денби потянул ее к себе под одеяло и положил голову на свое плечо. — Так лучше?

Секунду поколебавшись, Мартина молча кивнула. Конечно, лучше. Раньше было так, что ей приходилось утешать и опекать, а теперь, наоборот, о ней заботятся. И кто? Совершенно незнакомый мужчина.

— Ну а я не устраивался на ночь с таким комфортом с тех самых пор, как вернулся со Среднего Востока. — Денби поразился тому, что вдруг заговорил о себе.

— В армии там служили? — спросила Мартина. — И попали в заложники?

— Да нет, в командировке. Си-би-эс посылала меня в горячие точки.

— И долго там пробыли?

— Слишком долго. — Уильямс стиснул зубы.

Он уже пожалел, что не дал Мартине уйти. Приятно, конечно, ощущать, как она свернулась теплым калачиком рядом. Но этого недостаточно, чтобы забыть прошлое.

…Он уже готовился к замене. Собирался вернуться домой с любимой женой. Мечтал о домике где-нибудь на окраине, с двориком, где будет полно всякой всячины вроде велосипедов и где будут резвиться дети. Чего бы он только не отдал сейчас, лишь бы никогда не узнать о другой, тайной жизни Лайны. Надо было просто похоронить ее и отправиться на родину. Но нет, он все докапывался и докапывался до причин ее смерти и докопался себе на горе. Неужели и Мартине предстоит то же самое?

Она вдруг приподняла голову.

— А вы до сих пор репортером работаете? Потому и здесь оказались?

Денби отрицательно покачал головой.

— Значит, вы с «зелеными»?

— Ну да, — легко солгал Денби, хотя радости ему это не доставило.

Но разве у него есть выбор? Лучшего прикрытия не придумаешь. Пришлось напомнить самому себе, что его сюда послали следить за Мартиной, а не отвлекаться на всякие там разборки между лесопромышленниками и «зелеными». И не для того, чтобы романы заводить с красивыми блондинками вроде той, что лежит сейчас рядом.

Внезапно он почувствовал, как Мартина напряглась.

— Ну и чего вы рассчитываете добиться? Ведь войны у нас здесь нет. Мы толкуем о жизни, которая может измениться. А может и не измениться. Вместе с экономикой, которая целиком в этих краях зависит от лесопромышленности.

— От промышленности, которая совершает насилие над природой, — как попугай откликнулся Денби. Готовясь к выполнению задания, он хорошо усвоил язык «зеленых». — Промышленности, из-за которой меняется весь облик земли. Лесопила оставляет за собой одни лишь уродливые шрамы. Экологические последствия такой деятельности неисчислимы, мы сами даже точно еще этого не знаем. Наши люди, следящие за китобойным промыслом…