Мериам отложила оба листа и недоумённо глянула на директора. От неё ждали ответа, но адептка ума не могла приложить, какого.

– То есть вам не знаком этот предмет?
– Крегс встал и навис над Мериам. Та невольно съёжилась, но взгляд не отвела.

– Почерк не мой, господин директор.

– Знаю. Это писал мужчина. Тот самый мужчина, который сидит сейчас в тюремных застенках.

Мериам окончательно перестала что-либо понимать. Какой мужчина, какие застенки?

– Так что?
– продолжал настаивать директор.

Адептка развела руками:

– Ничего. Вы меня в чём-то обвиняете, а я даже не знаю, в чём. Скажите, господин директор, что я такого сделала? Что книгу читала, призналась, за неё уже штрафные баллы начислили. Но больше ничего!

Директор не поверил. Скрестил руки на груди и напомнил, что чистосердечное признание облегчает участь.

– Адептка Ики, я ведь помочь вам хочу...

Губы Мериам дрогнули, а сознание услужливо выдало череду картинок: магические путы, дюжина солдат Белой стражи, конвоирующей её по улицам Бонбриджа в места не столь отдалённые - замок Эколь. Оттуда никто и никогда не возвращался. Сбежал, правда, когда-то давным-давно один маг, но на него невозможно было смотреть без жалости. Бедняга выжил из ума и начисто лишился дара.

Всхлипнув, Мериам ещё раз заверила, что чиста перед законом и согласна пройти любую проверку.

– А как же тавиока?
– директорский голос стал ещё суровее. Вот тебе и добряк-Креггс! Безусловно, абы кого директором не назначат.
– Мериам, не испытывайте моего терпения, не заставляйте применять к вам 'Всевидящее око'.

Адептка судорожно глотнула и вместе со стулом начала медленно пятиться к двери. Как бы она сейчас хотела оказаться Тоби и раствориться в воздухе! О 'Всевидящем оке' Мериам слышала на Общей теории магии. Само заклинание и противодействие ему изучали на старших курсах, но, судя по страшным абзацам учебника, маг широкого профиля не смог бы ему противостоять. Что уж говорить об адептке третьего курса!

'Всевидящее око' - всё равно, что сыворотка правды. От него нельзя ничего утаить, даже собственные желания. Использующий заклинание увидит всю подноготную, влезет в душу, оставив на память жуткую мигрень. А если не станет церемониться, то наградит потерей памяти.

– Мериам, я не хотел вас пугать, - при виде неподдельного страха ученицы тон директора смягчился.
– Просто не у одного меня возникли вопросы. Вы якобы слышали, как Тревеус... мэтр Шардаш разговаривал с неким человеком, которого тайно провёл в Школу. Якобы продавал ему контрабандный яд. Ваша же книга использовалась для шифрования записок. Тот вырванный из романа лист нашли у преступника. Его задержали вчера в парке. Он шёл к кому-то, но... Шифрованная записка, найденная при нём, свидетельствует о том, что в Школе у него был сообщник. Тот человек, Мериам, планировал убийство короля!

Адептка широко распахнула глаза. Её сначала бросило в жар, а потом сразу в холод. Не контролируя себя, Мериам дрожащими пальцами расстегнула ворот платья. Зубы отбивали дрожь.

– А ещё в городе продолжаются убийства, и вы непосредственно связаны с ними. Мы проследили ваш вчерашний путь - он весь усеян трупами. Вы интересовались 'Забвением роз' - все жертвы пали от этого проклятия. Много совпадений, не правда ли?

– Неужели вы думаете, что я...

Адептка не договорила. Тяжесть пережитого разом навалилась на неё, в единый нервный клубок сплелись события в комнате Шардаша, ночные убийства, охота на неё неведомого злодея, обвинения в преступлениях, невозможность доказать свою невиновность, страх лишится памяти, ужас предстоящей боли - слишком много для хрупких женских нервов. Посланных им испытаний хватило бы на год, а тут они комом обрушились за пару дней. Не успевала Мериам опомниться, успокоиться, как судьба тут же наносила новый удар. Результат был закономерен: сработала старейшая защитная реакция организма.

Слёзы брызнули из глаз адептки. Мериам упрямо тёрла их кулачками, но нос продолжал хлюпать, а веки - краснеть.

Директор вздохнул, убрал волшебную палочку и попытался подсунуть адептке стакан воды. Та не смогла сделать ни глотка. Крегс предпринял ещё одну попытку, на этот раз с успокоительной пластиной - с тем же результатом. Растеряв всю свою суровость, директор опустился на корточки рядом с плачущей адепткой и принялся ласково убеждать, что никакой Белой страже её не отдаст.

– Хотите чаю?
– растерянно предлагал Крегс.
– А пирожное? Вкусное такое свежее пирожное. Шоколадку? Минус один балл за год? Мериам, ну хватит плакать, я не собирался вас напугать. Ну же, пожалуйста!

Мериам мотала головой и отворачивалась. Нет, она хотела успокоиться, но не могла. Кончилось тем, что директор, вздыхая, усадил её себе на колени и принялся укачивать, как ребёнка. Впрочем, Мериам и была для него ребёнком, как и прочие адепты. По возрасту многие ученики ему во внуки годились.

Рыдания Мериам постепенно сошли на нет. Сконфуженная адептка вскочила, извинилась за истерику и сбивчиво рассказала всё, что знала о проклятии, контрабанде и кольце. Чем больше она говорила, тем выше взлетали брови Крегса.

– Где вы его видели, повторите?
– задумавшись о чём-то, переспросил он, когда Мериам умолкла.

– У мэтра Шардаша. Он сказал, что кольцо принадлежит ему. Накричал за то, что вам о тавиоке сболтнула, а потом извинился.

– Очень интересно, - сцепил пальцы директор, потянулся к волшебному шару и, вспомнив о присутствии адептки, добавил: - Ступайте, Мериам. Если будет нужно, я вас позову.