— Не обязательно, — улыбнулся Джордж. — Если ты замолчишь и внимательно посмотришь на причал, то увидишь, что Кеннет уже нас ждет.

— Боже мой, Джордж! Я и не подозревала, что Саутгемптон так близко!.. Мне надо срочно причесаться и вообще привести себя в порядок.

— Это лишнее, — остановил ее Джордж. — Ты выглядишь просто великолепно. Помнишь, когда у тебя начались неприятности с Райаном, я сказал тебе, что ты уже взрослая девочка. Твои слова лишний раз это доказывают. Кеннету повезло.

Кеннет поднялся на борт с огромным букетом роз для Дельфины. Джордж распорядился, чтобы обед подали в его каюту. Все были возбуждены и счастливы, много говорили, смеялись и строили планы на будущее. Когда раздался свисток, приглашающий провожающих сойти на берег, Дельфина вздрогнула. Кеннет поднялся и крепко ее обнял. Она зарыдала.

— Как все быстро! Ты же только что пришел…

— Дорогая моя, — сказал Кеннет, — мы расстаемся не надолго. Я буду в Нью-Йорке через два дня после того, как ты туда приедешь. Пожалуйста, не надо меня провожать. Оставайтесь здесь, в каюте. Я позвоню сегодня, прежде чем вы уйдете далеко в море.

— Два дня в Нью-Йорке — это очень долго, — пролепетала девушка сквозь слезы. — Ты мне обещал, что мы никогда не расстанемся, а на следующий день уехал. И теперь снова уезжаешь.

— Тс-с, — сказал Кеннет. — Это последний раз. Обещаю, что больше никогда тебя не оставлю.

После того как корабль вышел из гавани Саутгемптона, Дельфина искупалась и переоделась в простенькое зеленое платье. Джордж предложил поужинать в отдельной кабинке ресторана. Услышав стук в дверь, Дельфина взглянула на часы. Очевидно, Джордж решил зайти за ней пораньше. Она была готова, хотя до назначенного времени оставалось еще пятнадцать минут.

— Готова! — крикнула Дельфина и распахнула дверь.

На пороге, прислонившись к косяку, стоял довольный собой Кеннет. На его лице застыло выражение, которое Дельфина запомнила на всю жизнь.

— Что ты сделал? — изумленно воскликнула она, бросаясь в его объятия.

— Я же тебе обещал, что больше никогда тебя не оставлю, — сказал он и вытащил из кармана небольшую бархатную коробочку. — Если бы не твоя семья, я бы уговорил капитана обвенчать нас сегодня вечером. Открой.

В коробочке лежал самый прекрасный драгоценный камень из всех, которые когда-либо приходилось видеть Дельфине. Это был «кошачий глаз» достоинством в сорок пять карат. От изумления девушка широко открыла рот. Кеннет надел кольцо ей на палец. Дельфина подняла руку, и золотой глаз с зелеными прожилками тут же слегка изменил свой цвет.

— Это лучшее, что я когда-либо видела! — воскликнула она. — Никогда не буду его снимать. Баракет по сравнению с тобой — просто ремесленник!

Свадьба Дельфины и Кеннета состоялась спустя две недели в саду «Королевского прибоя». Свидетелем был Джордж. Отец и мать Дельфины сразу же полюбили Кеннета. Джей немного расстроился. Он терял лучшую подругу детства.

— Нельзя было позволять Джорджу увозить тебя с островов, — проворчал брат, целуя ее после свадебной церемонии.

— Кстати, ты следующий, — сказал Джордж. — У меня есть идея забрать тебя на будущий год в Нью-Йорк. Так что готовься.

Алия знала, что во дворце есть потайные комнаты, где находился гарем Баракета. Для нее в этом не было ничего особенного. Она с рождения понимала, что вековые обычаи святы. В восточных семьях обожали и почитали мальчиков только потому, что они родились мальчиками. Мать, бабушка, сестры, нянечки, служанки — все женщины дома ласкали и холили мальчиков, пока те не становились мужчинами и не заявляли о своих требованиях в полный голос. Поцелуи, ласки, прижимание к груди доставляли наслаждение маленьким богам мужского пола. Кроме того, подобным образом из мальчиков воспитывали сильных, страстных и неутомимых любовников. Слово мужчины было законом. Им принадлежал весь мир. Женщины начинали потакать прихотям мальчиков раньше, чем те могли самостоятельно сделать несколько шагов.

Баракет был страстным и чувственным человеком. При этом он отличался ненасытностью, а не угодившая ему девушка тут же получала болезненные щипки в самые чувствительные части тела. Он часто бывал жесток и с Алией. В такие мгновения Баракет ненавидел себя, понимая, что проявляет элементарную слабость.

Она же откровенно демонстрировала свое превосходство. Алия никогда не удовлетворяла его полностью. Он начинал изнывать от желания, стоило ей только появиться в комнате. Достаточно было ей посмотреть на него особым взглядом во время обеда, как Баракет обливался потом и из последних сил подавлял желание наброситься на нее немедленно. Он пытался противиться ее власти. Никто не имеет права так им помыкать!.. Но при одной мысли об Алие все переворачивалось у него внутри.