Видя смущение Яна, Алия постаралась представить дело так, будто это не он ее пригласил, а она напросилась в гости.

— Чудесно. Думаю, Маккензи приедут самое позднее завтра. Мои друзья — очень опытные археологи, наведываются сюда каждый год. Я был с ними на нескольких раскопках. Буду очень рад, если на этот раз вы сможете к нам присоединиться.

Баракет скорее всего в Париже, он ждал жену в Лондоне в начале месяца. В Париже он ее видеть не хотел. С кем там принц сейчас проводит время, Алия не знала. И не хотела знать.

Баракет даже обрадовался, когда услышал о ее планах по телефону. Его устраивало, чтобы она как можно больше времени проводила в «Йали-Беяз» и не торопилась в Париж.

— Конечно, поезжай, — сказал он ей. — Тебе обязательно понравится. Я финансировал множество раскопок. Чем больше ты узнаешь об археологии, тем лучше. Станешь самой красивой женщиной-археологом Турции. Для нас это важно. Хватит, чтобы нашу землю раскапывали шведы, англичане или американцы. Сами справимся. Великолепная идея. Поезжай, дорогая, потом все расскажешь.

Ян купил дом викторианской постройки на Понт-стрит в Найтсбридже практически за бесценок через три года после окончания войны. Дом, хотя и не попал под бомбежку, был в ужасном состоянии. Постепенно Ян привел его в божеский вид, в результате чего у него появилось двенадцать приличных квартир, которые он начал сдавать, а одну, самую лучшую, оставил себе. Это была спаренная квартира на первом этаже с отдельным подвалом. Огромные французские окна достигали потолка; двери комнаты, где Ян решил сделать библиотеку, выходили во двор. Стены гостиной были выкрашены в сизый цвет — отличный фон для нескольких больших и маленьких лакированных китайских картин, которыми Ян страшно дорожил. Полосатые марокканские платки и турецкие медальоны, обшитые шелком цвета слоновой кости, занимали половину стены. Так выглядела гостиная, где всегда царила атмосфера интимного уюта, подходящая для небольших вечеринок и коктейлей, каковые Ян устраивал довольно часто.

— Пусть весь мир презирает вечеринки с коктейлями — меня они вполне устраивают. По крайней мере все, кто заезжает в Лондон, заскакивают ко мне пропустить стаканчик.

Ян работал в полном уединении, на обед не выходил, поэтому разрядка по вечерам была ему просто необходима. По крайней мере раз в неделю он приглашал десяток друзей на вечеринку, в зависимости от того, кто в данный момент находился в городе.

Большую часть времени он проводил за пишущей машинкой у себя в кабинете. Вдоль всех четырех стен стояли полки с книгами, у стола располагались два кресла, свет давали две огромные медные лампы. Сюда, в оазис его одиночества, Ян не пускал никого.

Зато остальная часть квартиры выглядела иначе — тепло и уютно. Иногда Яну казалось, что он ведет двойную жизнь. Последнее было верно и по отношению к слуге Кегу. Наверху Кег появлялся исключительно в строгом белом костюме; внизу он суетился у плиты в кожаном фартуке, готовя что-нибудь своему хозяину.

В квартире была только одна ванная и одна спальня — большие светлые помещения, в которых стояла дорогая английская мебель восемнадцатого века. Ян вел жизнь типичного холостяка и ничего не хотел в ней менять. Многие женщины Лондона почли бы за честь стать его избранницами, особенно после того как книги Яна начали хорошо продаваться. Он сходился с ними легко, его охотно приглашали в лучшие дома Лондона. Однако Ян никогда не влюблялся — до того момента, когда увидел Алию, стоящую посередине съемочной площадки в Кушадасы.

Как умный человек, он постарался подойти к своим чувствам рационально. Интуиция подсказывала, что эта женщина всегда будет окружена тайной. Такая красавица обязательно должна быть осторожной. Чем чаще он ее видел, тем больше ею восхищался. Ее согласие поехать на раскопки Ян расценил как большую честь. Он гордился тем, что Алия находится с ним рядом, а простота и естественность ее поведения окончательно его очаровали. Ян безнадежно влюбился. Он пытался контролировать свои чувства, надеялся на то, что привыкнет к Алие и станет воспринимать ее как всех прочих женщин… Увы, этого не происходило, и он понимал, что никогда не произойдет.

Алия вернулась в Лондон на несколько месяцев позже него. Ян увидел ее фотографию в газетах и решил позвонить. По голосу он понял, что Алия звонку обрадовалась. Еще через три дня она пригласила его на обед. На этом обеде, устроенном в честь премьер-министра Лаоса, Ян впервые увидел Баракета.

Лаосское правительство выражало принцу благодарность за оказанную финансовую поддержку. На обеде ему вручили высшую награду страны.

— Ты даже представить не можешь, как называется этот орден, — сказал Баракет Алие. — Орден Миллиона Слонов и Белого Зонтика.

— Баракет очень гордится наградой, — сообщила Алия Яну. — Он много лет помогал лаосскому правительству — и вот наконец благодарность. Кстати, посол Лаоса и его супруга — наши хорошие друзья.

— У вас просто замечательный муж. Думаю, он станет героем моего следующего романа.

Баракет и Ян легко сошлись друг с другом. Баракет очень интересовался раскопками в Приане. Он сразу понял, что рослый англичанин влюблен в его супругу. Для Баракета в этом не было ничего удивительного. Многие мужчины влюблялись в Алию с первого взгляда. Он ничего не имел против того, чтобы Алия приглашала этого человека в гости, — в конце концов Ян знаменитый писатель и интереснейший собеседник. Баракет и Алия пару раз заезжали к нему на коктейли.