Минерва сердито посмотрела на него.

— Терпеть не могу, когда ты так логично рассуждаешь, — сказала она.

Легкая улыбка тронула его губы.

— Дело в том, что ты становишься слепа, когда дело касается твоей семьи, — заметил Джайлс.

— А мисс Уэверли разве не такая же?

— Я этого не говорил. — Он бросил на нее быстрый, задумчивый взгляд. — Но полагаю, ты лучше других понимаешь, что значит искать справедливости для тех, кого любишь, особенно когда ты не сомневаешься в том, что законными средствами этого не добиться.

— Мы все еще говорим обо мне и о моей семье?

Лицо Мастерса вмиг стало безучастным.

— Разумеется, — кивнул он, — Ты же хочешь знать правду о том, что произошло с твоими родителями, и готова пойти на что угодно, лишь бы выяснить все до конца. Например, пробраться в комнату Десмонда. В этом отношении вы с мисс Уэверли очень похожи.

Почему у нее появилось ощущение, что он чего-то недоговаривает?

— Она хочет не справедливости, а мести.

— Но ведь и ты хотела бы того же, если бы не сомневалась в том, что Десмонд убил твоего отца.

— Возможно. — Она внимательно посмотрела на Джайлса. — А ты бы хотел отомстить за смерть своего отца?

Лицо Мастерса оставалось непроницаемым.

— Он сам убил себя... Как можно за такое... отомстить?

— Я не знаю, поэтому и спрашиваю тебя. Ты говоришь, что я становлюсь слепой, когда дело доходит до ошибок моей семьи. Вот мне и захотелось узнать, не можешь ли ты стать таким же слепцом, когда речь заходит о твоем отце, — сказала Минерва.

— Едва ли. Но я знал все ошибки отца не хуже своих собственных.

Ледяной тон Мастерса охлаждал любопытство Минервы.

— Да-а? А каковы же твои ошибки, Джайлс? Если, конечно, не считать твоей привычки проводить вечера в борделе и неспособности серьезно воспринимать жизнь?

Уголок его рта чуть дернулся.

— Ты говоришь таким тоном, будто мои ошибки уже известны тебе, — сказал Джайлс. — Так что, пожалуй, бессмысленно говорить что-то, это лишь увеличит твой список.

Минерва постучала пальчиком по подбородку.

— Ну-у, — протянула она, — не знаю, считать ли твое умение вскрывать замки ошибкой или достижением. Хотя твоя потрясающая способность лгать ради собственной выгоды — это, без сомнения, ошибка.

— Ну да, в этом мы с тобой схожи, — сухо промолвил Джайлс.

— Что ты имеешь в виду? — переспросила Минерва, взглянув на него.

Джайлс бросил на нее проницательный взгляд.

— Ты сказала брату, что дверь в комнату Десмонда была незапертой, и он тебе поверил, — напомнил он. — Так что твои способности лгать ничуть не слабее моих.

Минерва опустила глаза. Похоже, в этом он ее обошел. А Джайлс с удовольствием продолжал:

— Но если бы ты сообщила братьям о моих сомнительных талантах, это пошло бы тебе только на пользу. Оливер, к примеру, отправился бы напрямик к вашей бабушке, чтобы оспорить нашу помолвку. Понять не могу, почему ты не воспользовалась этой возможностью.

— Я тоже, — кисло заметила Минерва.

— Стало быть, ты не собираешься сказать мне, какова истинная причина, заставившая тебя солгать о том, что замок взломал я? — проговорил Мастерс.

— Что еще за истинная причина? — спросила Минерва.

Джайлс пожал плечами.

— Ты хочешь меня защитить, — сказал он. — Несмотря ни на что, ты все же мне доверяешь.

Неприятно признаваться в этом, но он чертовски близок к правде.

— Я не доверяю ни одному мужчине, — сказала Минерва. — А уж о тебе и говорить нечего.

— Зачем же ты лгала?

— А зачем много лет назад ты украл бумаги? — Джайлс промолчал, и Минерва аккуратно разгладила юбки. — Так же, как и я, хочешь что-то о себе сказать. Но, скрывая правду, не можешь ждать, что я вдруг разоткровенничаюсь.

Тем временем они приблизились к Холстед-Холлу, и экипаж Оливера притормозил, чтобы сделать поворот.

— В таком случае мне, вероятно, следует показать тебе свою другую сторону. — В голосе Джайлса зазвучала железная решимость. — Может, после этого ты начнешь доверять мне.

— О! И что же это за сторона? — удивилась Минерва.

Джайлс криво усмехнулся:

— Не пожелаешь ли ты завтра посетить судебное заседание, на котором я выступлю в роли адвоката защиты?

Минерва была в восторге от этого предложения, ведь она никогда не бывала в суде.

— А что за дело будет слушаться? — поинтересовалась она.

— Думаю, оно тебе понравится, учитывая темную сторону твоего ума, — промолвил Джайлс. — Я буду защищать человека, которого обвиняют в убийстве жены. Поскольку последние несколько недель я занимался изучением этого дела, чтобы убеждать суд, что он этого не делал, завтрашнее заседание обещает быть весьма любопытным.