— И все же это возможно?

— Не исключено, если удастся одновременно подобрать и добротную породу, и ее безупречного представителя. Но трудно. Кроме того, собаке понадобился бы объект... кто-то из людей, чтобы убедиться, что она правильно усвоила поставленную задачу.

— А если ее просто держать впроголодь?

— Тогда она стала бы терзать тело... извините, миссис, может быть, вам неприятно все это слышать...

— Ничего,— успокоила его Бекки.— Вы сказали, что в этом случае собака стала бы терзать тело?

— Вот именно, и ни в коем случае не выгрызать человеческие внутренности. Они не едят их даже в диком состоянии.— Покачав головой, он показал на слепки следов лап.— А других нет?

— Какого размера животному соответствуют эти следы? — задал вопрос Уилсон.

Бекки отметила, что вопросы ее шефа становились все более настырными; он, видимо, почувствовал, что фото жертв ввергли Рилкера в громадное напряжение. Его лицо побагровело, по лбу пробежала струйка пота. Он продолжал дергать головой, словно пытаясь откинуть назад непокорную прядь волос. Дрожание рук заметно усилилось.

— Это должен быть настоящий монстр. Громадный, стремительный и достаточно сообразительный, чтобы пройти такого рода обучение. Тут не всякая порода подойдет.

— А какая все же может сгодиться?

— Что-то близкое к дикому состоянию — эскимосские собаки или немецкие овчарки. Выбор невелик. Должен признаться вам, что за всю свою жизнь не встречал собак, способных натворить подобное. Думаю, что...

Он подхватил один из слепков и стал внимательно его рассматривать, затем, повернув настольную лампу, вгляделся в него при ярком освещении.

— Вы знаете, это не собачьи следы.

— А чьи же?

— Понятия не имею. Все это весьма странно.

— Почему?

Том Рилкер, чуть помолчав, продолжил с явно деланным спокойствием:

— Рисунок на следах схож с тем, что оставили бы руки и ноги человека. И в то же время это, несомненно, отпечатки лап.

— То есть вы хотите сказать, другого вида животных?

— Сожалею, но они не соответствуют следам ни одного из известных животных. В сущности, они не соотносятся ни с чем. Да, ни с чем, о чем бы я слышал за пятьдесят лет работы по этой тематике.

Бекки мысленно смирилась с тем, что станет потом объектом насмешек со стороны Уилсона, но произнести это слово было просто необходимо.

— А оборотни?

К ее великому изумлению, Рилкер ответил не сразу.

— Не думаю, что эти твари существуют,— осторожно заметил он.

— И все же...

Рилкер натянуто улыбнулся. Бекки понимала, что он ведет себя предельно честно. Она не могла также не видеть, что Уилсон ликовал и еле сдерживался, чтобы не расхохотаться.

— Господин Рилкер, я совершенно не верю в оборотней,— заявила Бекки.— И совершенно искренне хотела бы выяснить, верите ли в них вы?

— С какой стати?

— А потому что в этом случае мы не сможем относиться серьезно к вашим словам. Вы слывете видным экспертом, но ставите перед нами очень щекотливую проблему.

— Щекотливую? В каком смысле?

Вмешался Уилсон, насмешливо обращаясь... но не к ней, а к Рилкеру:

— А в таком. С одной стороны, нам следует исходить из посылки, что двух вооруженных полицейских загрызли какие-то животные. Так. Ситуация сама по себе уже не простая. С другой стороны, мы равным образом вынуждены предположить, что это — животные неизвестного вида. Дело осложняется еще больше. А сейчас в довершение всего мы должны признать, что эти неведомые животные-людоеды спокойно расхаживают по Бруклину и никто даже не подозревает об их существовании. Вот в ЭТО я поверить не могу.

Бекки лихорадочно размышляла: такое новое видение вопроса в чем-то затемняло расследование, но в каких-то, и не в самых несущественных, моментах проясняло его.

— Если это так, то медлить нельзя. Ведь в Бруклине многолюдно!

— Довольно, Бекки! Пошли отсюда! Мы теряем время.

— Минуточку, инспектор. Мне не нравится ваш тон.— Рилкер, поднявшись, размахивал под носом у Уилсона одним из слепков.— Я никогда не слышал о подобных отпечатках. Ни у одного животного, даже у обезьян, нет таких лап. Я вот о чем подумал...— Он нервно схватился за телефон. — Я позвоню своему другу из Музея естественной истории. Он вам подтвердит, что эти следы не принадлежат ни одному из известных представителей животного мира. Вы столкнулись с чем-то абсолютно неведомым, я уверен в этом.

У Бекки сжалось сердце. Уилсон взвинтил Рилкера: тот, неловко набирая номер, перешел на крик.

— Возможно, для подобных вам копов-шустриков мое мнение ничего не значит, но этот парень из музея — эксперт экстра-класса. И он разъяснит таким болванам, как вы, что я прав!

Уилсон решительно двинулся к двери.

— Нам эти музеи ни к чему,— проворчал он. Бекки последовала за ним, захватив фото, но оставив слепки, поскольку Рилкер, казалось, никак не желал с ними расставаться. Дверь с грохотом захлопнулась за полицейскими. Было слышно, как Рилкер что-то пронзительно кричал, а затем вдруг умолк.