Переодевшись в своем роскошном номере отеля «Крийон» (от больших денег большой пот пробирает!), Люстиг спустился в ресторан. Теперь нечего смотреть на цены — он может позволить себе все. Завтра же посетит лучшего портного, зайдет в ювелирный салон Картье, вечером позволит себе расслабиться. Сходит на бульвар Кине в «Сфинкс», а может, и пригласит девушек к себе в номер. Мадам Мартуна, владелица этого лучшего в Париже борделя, позволяет девицам обслуживать клиентов прямо на дому.

Люстиг спустился в ресторан. Окинул взглядом белоснежную скатерть и брезгливо протянул: «Перестелите!» Теперь он может позволить себе любой каприз. Новая белейшая скатерь взвилась над столом и заняла свое приличествующее место. Рядом с ней появилось меню в золоченых корочках. Официант и сомелье застыли по обеим сторонам важного клиента, ожидая приказаний. Виктор сделал заказ, добавив: «На десерт — икру с шампанским!»

Сомелье хмыкнул — сразу видно американцев. Это они приучили бедняжку Европу к такой гремучей смеси. До них парижане смаковали благородное шампанское с фруктами или сыром. Но теперь в Париже столпотворение. Публика со всего мира живет по собственным законам. Франция стала совершенно неустойчивой. Мало того, что мода меняется на глазах, так и правительства меняются как перчатки. В этом содоме парижане не знают даже членов городской ратуши, не то что министров правительства. К тому же появились еще и министры без портфеля, это уж совсем немыслимо.

«Газеты! Свежие газеты!» — ворвался вдруг в тишину зала звонкий мальчишечий голос.

В прежние почтенные времена эдакого мальца никогда не впустили бы в дорогой ресторан. А теперь — пожалуйста, можно заплатить в префектуре оговоренную сумму и торговать.

Люстиг сделал мальчишке знак. Бросил монетку и развернул «Пари матч». Пролистнул, быстро читая заголовки, и вдруг остановился. «Будет ли продана Эйфелева башня?» — вопрошал заголовок. Автор писал, что городские власти, не имея денег на ремонт знаменитого инженерного шедевра, в растерянности думают: может, продать башню в частные руки?

Виктор чуть не подскочил. Боже правый, вот он — следующий шанс. Он продаст Эйфелеву башню. В конце концов, он продавал старинный богемский замок, шедевр Франса Хальса, отчего бы не продать парижское чудо техники? Это будет шедевр его карьеры, гениальная афера. Тут как раз и пригодится нынешняя неразбериха в Париже, постоянная смена членов правительства и мэрии, при которой люди часто и не знают, кто есть кто. Да в таких условиях он провернет это мошенничество века за неделю!

Уже через пару дней в знаменитом Голубом салоне отеля «Крийон» состоялась конфиденциальная встреча. Почтительные метрдотели, кланяясь, провожали приглашенных к особому столу в виде подковы, где их перехватывали обходительные официанты. Все шестеро стояли во главе крупнейших фирм по скупке и переработке металлолома. Все получили на правительственных бланках особое приглашение от графа Люстига, заместителя министра почты и телеграфа. Сам Люстиг явился во фраке с розеткой ордена Почетного легиона в петлице.

«Господа! — провозгласил он. — Правительство страны уполномочило меня провести тайные переговоры именно с вами, лидерами бизнеса. Я не стану говорить долго. Наверняка вы и сами знаете, что парижская Эйфелева башня в ужасном состоянии. Она была возведена в спешке для Всемирной выставки 1889 года и мыслилась как временное сооружение. Однако эта временная постройка стоит вот уже более 30 лет, разваливаясь без реставрации. Но сегодня, вы и сами знаете, средств на реставрацию взять неоткуда. Поэтому решено снести башню, продав на металлолом. В ней 9 тысяч тонн, из них более 7 тысяч — металлические конструкции, которые мы и выставляем на продажу. Стартовая цена ниже себестоимости. Кого заинтересовал этот подарок судьбы, может записаться на закрытый аукцион. Думаю, нет нужды говорить, что все должно остаться в тайне, дабы не будоражить общественность».

«Однако, месье, — подал голос солидный господин с почтенными сединами, — это же не просто башня, а уже давно символ Парижа. Вы уверены, что мэрия поддержит такой шаг?»

Главы фирм зашушукались. Но тут дверь открылась. Метрдотель зычным голосом провозгласил, обращаясь к Люстигу: «Господин граф, мэрия прислала машины за вами и вашими гостями!»

Люстиг широко улыбнулся присутствующим: «Вот и ответ на ваш вопрос, господа. Сам мэр попросил меня проводить вас на экскурсию по башне».

К творению Эйфеля две машины докатили вмиг. На входе у подножия башни Люстиг показал служителю удостоверение (поддельное, конечно) и махнул рукой: «Эти господа со мной!»

Служитель поклонился, и все семеро проследовали (конечно, без билетов) к лифту для особо почетных гостей.

Через четыре дня пришли заявки на аукцион. Больше всех предлагал Андре Пуассон, глава одноименной корпорации. Люстиг тут же связался с ним по телефону: «Многоуважаемый месье Пуассон, вынужден вас огорчить: четверо других участников аукциона предлагают за башню куда больше, чем вы. Однако лично мое мнение склоняется именно в вашу пользу. И знаете отчего?»

Делец только засопел.

«Дело в том, что я, граф Люстиг, тяготею к старинным аристократическим фамилиям. А ведь в ваших достойных предках течет кровь самой маркизы Помпадур, легендарной фаворитки короля Людовика XV».

Делец засопел еще громче. Никаких королевских фавориток в его роду не водилось, но услышать такое было приятно.

«Да-да, уважаемый месье Пуассон! — лился в трубку завораживающий голос Люстига. — Девичья фамилия легендарной Помпадур была как раз Пуассон. Ее отец, Франсуа Пуассон, работал в парижском банке. У вас ведь тоже есть банк в придачу к сталелитейному делу?»