Шрифт:
«Этот „Блю Хоуп“, конечно, класс, — процедила она, — но оправа у него какая-то неказистая!» — И, не дав ювелиру опомниться, Эвелин ринулась к дверям.
Пьер Картье возвращался домой, прижимая руку к груди, где во внутреннем кармане смокинга лежал синий футляр. Пока извозчик плелся по булыжной мостовой, ювелир сердито ругался про себя — и на американскую выскочку, и на ее недоверчивую кузину. И конечно, на себя самого — не смог уговорить эту заморскую миллионершу, а ведь должен был! Ювелирному дому Картье позарез нужны деньги. Когда-то все ювелирное производство ютилось в скромной мастерской неподалеку от Пале-Рояля. Правда, уже тогда к его дедушке, Луи Франсуа Картье, заходили и русская княгиня Демидова, и французская императрица Евгения, жена Наполеона III. Теперь у четверых внуков Луи Франсуа — филиалы в главных европейских столицах, а Пьер, самый младший внук, два года назад, в 1908-м, открыл представительство Дома Картье за океаном — в Нью-Йорке. Теперь ему нужны оборотные средства, да и реклама не помешает. И все это будет, если только он сумеет продать «Блю Хоуп» этой экстравагантной американке!
Пьер еще теснее прижал футляр. Два месяца назад ему фантастически повезло — удалось купить на аукционе алмаз Хоупа. А ведь ювелирный мир уже считал, что навсегда расстался с ним. Последний его владелец, торговец драгоценными камнями, поплыл в Сингапур, но его корабль затонул. Но оказалось, что он не брал с собой камня, и тот спокойно лежал в сейфе Парижского банка. Вот тогда-то Картье и выкупил это сокровище. Мечтал оставить себе, но понадобились деньги. Покупателей, впрочем, долго не находилось. И вот сегодня, услышав: «Ищу бриллиант с хорошеньким проклятием!», он сразу понял: надо действовать. Пришлось насочинять экспромтом жуткую историю о проклятии и королях. И ведь американка поверила! Пусть сейчас она не взяла камень, наметанный глаз ювелира Картье заметил — бриллиант ей приглянулся. Нужно только исхитриться и переделать оправу.
Проделки бриллиантового дьявола
Первый день уик-энда в загородном доме нью-йоркских приятелей Эвелин был в разгаре. Поднабравшиеся гости веселились каждой шутке. Палец покажи — смеяться будут. Вот это — настоящая американская вечеринка, а не прилизанный раут в Париже! Эвелин была в ударе. Муж не поехал с ней — нашлись дела в газете. Зато приехали постоянные поклонники Эвелин — «верные пудели», как презрительно называл их Эдвард. Все они наперебой приглашали красавицу на очередной танец, так что у Эвелин уже ноги подкашивались. Ловя ртом воздух, она присела на кушетку, обвела глазами зал и чуть не присвистнула, как в юности. Ого! Перед ней стоял тот самый ювелир из Парижа. «Я одолел океан, чтобы привезти вам то, что вы ждали!» — галантно произнес он, окидывая красавицу откровенно чувственным взглядом и открывая одновременно черный бархатный футляр.
Сноп васильковых брызг окатил Эвелин. Она порывисто вздохнула — камень стал еще красивее. Ювелир оправил его в россыпь прозрачных бриллиантов и из всего этого великолепия создал изумительное колье. «Взгляните, как оно подходит вам!» — Соблазнитель Картье улыбнулся, словно Мефистофель, и поднес колье к платью Эвелин. И только тут она поняла, что не случайно надела это темно-васильковое платье. Щелкнула застежка, колье легло на обнаженную шею. По «пуделиной стае» поклонников пронесся протяжный стон восхищения. Эвелин прижала камень рукой. Нет, она больше не отдаст его! Это ее «Голубая надежда».
В мае 1911 года Эдварду Маклину пришел счет из Дома Картье на 180 тысяч долларов. Сумма по тем временам неслыханная для драгоценностей! Но Эдвард заплатил без разговоров. Да он и сам любовался бесподобным сверканием бриллианта, поглаживая то голубой огонь, то шейку жены — ведь Эвелин не снимала колье ни днем ни ночью. Только в детской ее можно было увидеть без бриллианта — Эвелин охотно давала сынишке Уинсену поиграть с камнем. «Пусть поточит зубки! — смеялась она. — Мой сынок и мой бриллиант — вот мои надежды!»
Одна лишь свекровь встретила камень в штыки. «Синева как у покойника! — кричала она. — Сними, чтоб я не видела!» Эвелин гордо вздергивала голову и хохотала: «А вы не смотрите!» Свекровь, хлопнув дверью, вылетала из гостиной. А потом слуга вызывал Эдварда в апартаменты матери. И та долго выговаривала ему за бесстыдное поведение жены. Однажды свекровь принесла на обед белый шарф и бросила невестке: «Прикройся!» Эвелин вскочила со стула, и камень в ее колье вспыхнул злобным светом. Бедная свекровь ахнула и заслонила глаза рукой: «Бриллиантовый дьявол!»
А на другой день она заболела. Эдвард пригласил самых лучших врачей, даже выписал какое-то светило из Лондона. Но приплыть из-за океана оно не успело. Умирая, свекровь звала в бреду Эвелин, крича: «Избавься от алмаза! Он не успокоится, пока не изведет всех нас!»
И он действительно не успокоился — в одночасье вдруг умер любимый брат Эвелин. На другой день после похорон она, привычным жестом прижав свою бриллиантовую надежду к груди, понеслась в церковь. Старый священник монсеньор Руссель, уже много лет исповедовавший семью Маклин, выслушал ее сбивчивый рассказ. «Я хочу снять проклятие! — рыдала Эвелин, снимая злосчастное колье. — Вы можете освятить камень?»
Монсеньор Руссель молча взял колье. Да, такие сокровища губительны для людей! Говорят, они — орудия дьявола. Но при чем тут дьявол? Люди сами совершают предательства и убийства. Как истинный христианин, святой отец не верил ни в какие проклятия. Но если миссис Маклин просит, он готов освятить камень. Монсеньор положил бриллиант на коричневую вельветовую подушечку, вскинул крест, и тут. раздались страшные удары грома. Дождь потоком ринулся с небес. Из окон посыпались разбитые стекла. И все вокруг завыло, заверещало, как в страшной сказке, а алмаз засветился зловещим светом. Но святой отец не дрогнул, рука его снова осенила крестом голубой камень. И гроза стихла.