Собрание сочинений. Т. 1
вернуться

Чёрный Саша
Шрифт:

ОСЕНЬ В ГОРАХ *

Как в беклиновских картинах Краски странны… Мрачны ели на стремнинах И платаны. В фантастичном беспорядке Перспективы — То пологие площадки, То обрывы. Лес растет стеной, взбираясь Вверх по кручам, Беспокойно порываясь К дальним тучам. Желтый фон из листьев павших Ярче сказки, На деревьях задремавших Все окраски. Зелень, золото, багрянец Словно пятна… Их игра, как дикий танец, Непонятна. В вакханалии нестройной И без линий, Только неба цвет спокойный Густо-синий. Однотонный, и прозрачный, И глубокий, И ликующий, и брачный, И далекий. Облаков плывут к вершине Караваны… Как в беклиновской картине Краски странны. <1909> Оденвальд

В ПУТИ *

(«Яркий цвет лесной гвоздики…»)

Яркий цвет лесной гвоздики. Пряный запах горьких трав. Пали солнечные блики, Иглы сосен пронизав. Душно. Скалы накалились, Смольный воздух недвижим, Облака остановились И расходятся, как дым… Вся в пыли торчит щетина Придорожного хвоща, Над листвой гудит пустынно Пенье майского хруща. Сброшен с плеч мешок тяжелый, Взор уходит далеко… И плечо о камень голый Опирается легко. В глубине сырого леса Так прохладно и темно. Тень зеленого навеса Тайну бросила на дно. В тишине непереходной Чуть шуршат жуки травой. Хорошо на мох холодный Лечь усталой головой! И, закрыв глаза, блаженно Уходить в лесную тишь И понять, что все забвенно, Все, что в памяти таишь. <1909>

ОСТРОВ *

В харчевне лесной, Окруженной ночной тишиной, Было тепло и уютно. Низкий и старенький зал Гостей насилу вмещал, И хлопала дверь поминутно. Вдоль стен висели рога. За стойкой хозяйка-карга Расплывалась субботней улыбкой. К столам мимо печки-старушки Проплывали вспененные кружки И служанки с походкою гибкой. Я пил янтарное пиво. В окошко стучалась слезливо Дождливая ночь и испуг. Под лампою-молнией — дым. На лицах малиновый грим. Как много людей вокруг! Чугунная печь покраснела… Толпа гудела и пела, И зал превращался в деревню. Как мало нужно для счастья — Уйти от ночного ненастья И попасть в лесную харчевню! <1911> Siebenm"uhlenthal

ПРЕДМЕСТЬЕ *

Стали хмурые домишки Сжатым строем в тесный ряд. В узких уличках мальчишки Расшалились и кричат. Заостренные фронтоны, Стекол выпуклых игра. С колокольни льются звоны, Как когда-то, как вчера… Силуэт летучей мыши Прочертил над головой. Словно выше стали крыши В черной тени неживой. Тонет в сумраке долина. Где-то плещется река. Давит серая чужбина, Снятся средние века… К склону цепко присосавшись Замер сонный городок. Ходят девушки, обнявшись, Светит лунный ободок. «Добрый вечер!» Это слово, Словно светлый серафим… И у странника чужого Сердце тянется к чужим. <1910> Гейдельберг

ДЕКОРАЦИЯ *

На старой башне скоро три. Теряясь в жуткой дали, Блестящей лентой фонари Вдоль набережной встали. В реке мерцает зыбь чернил И огненных зигзагов. Скамейки мокнут у перил, Мертвее саркофагов. У бальной залы длинный ряд Фиакров, сном объятых. Понурясь, лошади дрожат В попонах полосатых. Возницы сбились под навес И шепчутся сердито. С меланхолических небес Дождь брызжет, как из сита. Блестит намокнувший асфальт, Вода стучит и моет. Бездомный вихрь Поет, как альт, И хриплым басом воет. Дома мертвы. Аллеи туй Полны тревогой смутной… А мне в прохладной дымке струй Так дьявольски уютно! <1911> Гейдельберг

«Грохочет вода о пороги…» *

Грохочет вода о пороги, И мысли в ленивом мозгу За гулкой волной убегают. На том берегу Сигналы железной дороги Спокойно и кротко мигают. Высоты оделись туманом. На темной скамье под каштаном Сегодня особенно любо сидеть и молчать. Стучат по шоссе экипажи, И фыркают кони. Дрожат силуэты из сажи, И тени, как духи погони, За ними запрыгали в тьму. Да. Так хорошо одному Молчать и следить, как колеса вдали затихают. Разнеженно-теплые струи. Река монотонно поет. А рядом слышны поцелуи, И кто-то минуты крадет У жизни, у счастья, у ночи… Тоска заглянула мне в очи: Да? Так хорошо одному? Сидеть и молчать? <1909> Гейдельберг

НА ЗАМКОВОЙ ТЕРРАСЕ *

Наивная луна, кружок из белой жести, Над башней замка стынет. Деревья в парке свили тени вместе — Сейчас печаль нахлынет… На замковой террасе ночь и тьма. Гуляют бюргеры, студенты и бульдоги, Внизу мигают тихие дома, Искрятся улицы и теплются дороги. Из ресторана ветер вдруг примчал Прозрачно-мягкую мелодию кларнета, И кто-то в сердце больно постучал, Но в темном сердце не было ответа. Невидимых цветов тяжелый пряный яд, И взрывы хохота и беспокойность лета, И фонари средь буковых аркад — Но в темном сердце не было ответа… <1911> Гейдельберг

«Месяц выбелил пол…» *

Месяц выбелил пол, Месяц молча вошел Через окна и настежь открытые двери. Ускользающий взгляд заблудился в портьере. Тишина беспокойно кричит, И сильней напряженное сердце стучит. О, как льстиво и приторно пахнет душистый горошек На решетке балкона! С теплым ветром вплывают в пролеты окошек Бой полночного звона, Отдаленные вскрики флиртующих кошек, Дробь шагов за углом. Старый месяц! Твой диск искривленный Мне сегодня противен и гадок. Почти примиренный, Бегу от навязанных кем-то загадок, Не хочу понимать И не стану чела осквернять Полосами мучительных складок… Сторожко дома выступают из темени. Гаснут окна, как будто глаза закрывают, Чьи-то нежные руки, забывши о времени, В темноте безумолчно играют. Все вкрадчивей запах горошка, Все шире лунный разлив. В оранжевом пятне последнего окошка Так выпукло ясны Бумага, счеты. Кто-то щелкал, щелкал, Вздыхал, смотрел в окно и снова щелкал… Старый месяц! Бездушный фанатик! Мне сегодня сознаться не стыдно — К незнакомым рукам, Что волнуют рояль по ночам, Я тянусь, как лунатик! <1911>