Стоявший рядом Витек с размаху ударил Федора кулаком по лицу.

– Ну, какие же падлы, эти менты. Ты, майор, видно забыл, где находишься?

Он хотел освежить Федору память, но Гвоздь проявил любезность, остановил своего охранника жестом руки, дав понять, что у того еще будет время.

– Ну, что ты, Витя. Учишь, учишь вас хорошим манерам. Ведь товарищ майор – наш гость. А с гостями так нельзя, – поучительно проговорил Гвоздь.

Витек почесал за ухом, отпихнув ногой стоявшего перед ним на коленях прапорщика.

– А как надо? – спросил он.

Гвоздь укоризненно покачал головой.

– Все зависит, какой перед тобой гость. Если это майор милиции, то его лучше просто убить, – посоветовал Гвоздь.

Витек улыбнулся.

– Понял, – проговорил он радостно и достал из-за пояса пистолет, готовый сделать это хоть сейчас, здесь. Но, натолкнувшись на осуждающий взгляд Гвоздя, виновато развел руками, засунув пистолет туда, где он только что покоился. А Гвоздь, взглянув на прапорщика, как на падшее существо, недостойное нормального обращения, проговорил брезгливо:

– Ну ты, быдло?..

Не вставая с колен, Глебов поднял голову, преданно уставившись в глаза Гвоздю.

– Ты привел мента ко мне…

– Аркаша, прости. Это все он. Он заставил меня, – указал Глебов пальцем на Федора и заплакал от своей безысходности, и в самом деле ощущая себя падшим существом, готовым ноги лизать Гвоздю, только бы оставили жить.

Федор отвернулся. Смотреть было противно на унижения прапора. Он вымаливал жизнь, не задумываясь о том, что ему уготован точно такой же конец, как и Туманову. А может и похуже. Просто он об этом не думал.

Гвоздь наклонился, плюнул Глебову в разбитое лицо и прохрипел от злости, едва не придушив его:

– Сука! Ты подставил всех нас перед этим майором. Ты понял меня?

– Прости. Я готов искупить свою вину. Только скажи, все что хочешь, сделаю, только не убивай меня. Аркаша, я жить хочу. Вспомни, сколько раз я помогал вам. Сколько раз помогал… И еще, еще могу, если скажешь.

Гвоздь пнул его ногой как собаку.

– Больше ты ни на что не пригоден. Хотя… – он на немного призадумался, потом произнес: – Вот что, гнида. Раз по твоей милости майор здесь, то тебе его и кончать. А заодно и второго. Этого капитана, как там его…

Глебов чуть поднял голову, покосился на молча смотревшего, на него Туманова. Глаза их встретились. Майор смотрел прямо. Прапорщик, искоса.

– Аркаша?.. – попытался он упросить Гвоздя, чтобы это сделал кто-то.

– Все. Я решений своих менять не люблю. Менты твои. Веди майора на улицу, там пристрелишь, – сказал Гвоздь, потом обратился к Витьку: – Витек, дай ему «калаша». А то вон как руки трясутся. Из пистолета с двух метров не попадет. Трупы знаешь куда деть. Как всегда, – напомнил он Витьку.

Витек кивнул, тронул Федора за плечо.

– Пошли, что ли? Люблю иметь дело с майорами.

– Еще поимеешь, погоди, – дерзко ответил ему Федор.

Витек заржал, как хороший жеребец при виде молоденькой кобылки.

– Нет, вы подумайте, каков герой. Его на смерть ведут, так он идет с гордо поднятой головой. Ну и дела. Вот что значит, потомок железного Феликса.

Федор не ответил ему, обернулся к сидевшему за столом Гвоздю.

– Ты о чем-то хочешь спросить меня? Или водочки выпить? Так я не жадный. Хоть вас, ментов, я ненавижу как паршивых собак, но водки мне не жалко. На, – Гвоздь протянул Федору целую бутылку водки. – Жахни сто грамм. И капитана своего угости, чтоб умирать не так страшно было, – предложил Гвоздь, улыбаясь.

Федор бутылку не взял.

Гвоздь на это хмыкнул и, откупорив бутылку, сказал:

– Как хочешь, а я выпью за помин души, но не вашей ментовской, а моих товарищей, что сгинули вот из-за таких, как ты майор. Надо же, у меня в гостях был сам майор Туманов. Кому скажешь, не поверят, – усмехнулся Гвоздь.

Федор согнул в локтях обе руки и чуть поднял их, давая понять, что он проиграл. Но прежде, чем уйти, хотел бы кое-что выяснить.

– Вот что значит ментовская привычка. Его ведут убивать, а он свои вопросы задает. Ну, ладно, спрашивай, чего хотел, – смилостивился Гвоздь, развалившись на стуле и улыбаясь, поглядывая на стоявшего перед ним Туманова.

Федор кивнул, понимая, что сейчас как никогда можно рассчитывать на откровение Гвоздя. Не дурак он, понимает, что все сказанное им, майор уже никому не сумеет рассказать, а потому можно и пооткровенничать.

– Видишь ли, майор, один очень хороший человек попросил меня оказать ему небольшую услугу, в которой я не мог ему отказать, – усмехнулся Гвоздь и замолчал, не желая пускаться в подробности. Но Туманов смекнул.

– Розовский задолжал ему деньжат? – спросил Федор. Гвоздь, улыбнувшись, кивнул, оценив сообразительность майора.