Собрание сочинений в одном томе
вернуться

Высоцкий Владимир Семенович
Шрифт:

ПЕСНЯ О НОВОМ ВРЕМЕНИ

Как призывный набат, прозвучали в ночи тяжело шаги, — Значит, скоро и нам — уходить и прощаться без слов. По нехоженым тропам протопали лошади, лошади, Неизвестно к какому концу унося седоков. Наше время иное, лихое, но счастье, как встарь, ищи! И в погоню летим мы за ним, убегающим, вслед. Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей, На скаку не заметив, что рядом — товарищей нет. И еще будем долго огни принимать за пожары мы, Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов, О войне будут детские игры с названьями старыми, И людей будем долго делить на своих и врагов. А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется, И когда наши кони устанут под нами скакать, И когда наши девушки сменят шинели на платьица, — Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять!.. <1966 или 1967>

ГОЛОЛЕД

Гололед на Земле, гололед — Целый год напролет гололед. Будто нет ни весны, ни лета — В саван белый одета планета — Люди, падая, бьются об лед. Гололед на Земле, гололед — Целый год напролет гололед. Гололед, гололед, гололед — Целый год напролет, целый год. Даже если всю Землю — в облет, Не касаясь планеты ногами, — Не один, так другой упадет На поверхность, а там — гололед! — И затопчут его сапогами. Гололед на Земле, гололед — Целый год напролет гололед. Гололед, гололед, гололед — Целый год напролет, целый год. Только — лед, словно зеркало, лед, Но на детский каток не похоже, — Может — зверь не упавши пройдет… Гололед! — и двуногий встает На четыре конечности тоже. Гололед на Земле, гололед — Целый год напролет гололед. Гололед, гололед, гололед — Целый год напролет, целый год. Зима 1966/67, ред. <1973>

«Вот — главный вход, но только вот…»

Вот — главный вход, но только вот Упрашивать — я лучше сдохну, — Вхожу я через черный ход, А выходить стараюсь в окна. Не вгоняю я в гроб никого, Но вчера меня, тепленького — Хоть бываю и хуже я сам, — Оскорбили до ужаса. И, плюнув в пьяное мурло И обвязав лицо портьерой, Я вышел прямо сквозь стекло — В объятья к милиционеру. И меня — окровавленного, Всенародно прославленного, Прям как был я — в амбиции Довели до милиции. И, кулаками покарав И попинав меня ногами, Мне присудили крупный штраф — За то, что я нахулиганил. А потом — перевязанному, Несправедливо наказанному — Сердобольные мальчики Дали спать на диванчике. Проснулся я — еще темно, — Успел поспать и отдохнуть я, — Встаю и, как всегда, — в окно, Но на окне — стальные прутья! И меня — патентованного, Ко всему подготовленного, — Эти прутья печальные Ввергли в бездну отчаянья. А рано утром — верь не верь — Я встал, от слабости шатаясь, — И вышел в дверь — я вышел в дверь! — С тех пор в себе я сомневаюсь. В мире — тишь и безветрие, Чистота и симметрия, — На душе моей — тягостно, И живу я безрадостно. Зима 1966/67

1967–1970

«Корабли постоят — и ложатся на курс…»

Корабли постоят — и ложатся на курс, — Но они возвращаются сквозь непогоды… Не пройдет и полгода — и я появлюсь, — Чтобы снова уйти на полгода. Возвращаются все — кроме лучших друзей, Кроме самых любимых и преданных женщин. Возвращаются все — кроме тех, кто нужней, — Я не верю судьбе, а себе — еще меньше. Но мне хочется верить, что это не так, Что сжигать корабли скоро выйдет из моды. Я, конечно, вернусь — весь в друзьях и в делах — Я, конечно, спою — не пройдет и полгода. Я, конечно, вернусь — весь в друзьях и в мечтах, — Я, конечно, спою — не пройдет и полгода. <1967>

СЛУЧАЙ В РЕСТОРАНЕ

В ресторане по стенкам висят тут и там — «Три медведя», «Заколотый витязь»… За столом одиноко сидит капитан. «Разрешите?» — спросил я. «Садитесь! …Закури!» — «Извините, „Казбек“ не курю…» «Ладно, выпей, — давай-ка посуду!.. Да пока принесут… Пей, кому говорю! Будь здоров!» — «Обязательно буду!» «Ну так что же, — сказал, захмелев, капитан, — Водку пьешь ты красиво, однако. А видал ты вблизи пулемет или танк? А ходил ли ты, скажем, в атаку? В сорок третьем под Курском я был старшиной, — За моею спиной — такое… Много всякого, брат, за моею спиной, Чтоб жилось тебе, парень, спокойно!» Он ругался и пил, он спросил про отца, И кричал он, уставясь на блюдо: «Я полжизни отдал за тебя, подлеца, — А ты жизнь прожигаешь, иуда! А винтовку тебе, а послать тебя в бой?! А ты водку тут хлещешь со мною!..» Я сидел как в окопе под Курской дугой — Там, где был капитан старшиною. Он все больше хмелел, я — за ним по пятам, — Только в самом конце разговора Я обидел его — я сказал: «Капитан, Никогда ты не будешь майором!..» 1967

ПАРУС

Песня беспокойства

А у дельфина Взрезано брюхо винтом! Выстрела в спину Не ожидает никто. На батарее Нету снарядов уже. Надо быстрее На вираже! Парус! Порвали парус! Каюсь! Каюсь! Каюсь! Даже в дозоре Можешь не встретить врага. Это не горе — Если болит нога. Петли дверные Многим скрипят, многим поют: Кто вы такие? Вас здесь не ждут! Парус! Порвали парус! Каюсь! Каюсь! Каюсь! Многие лета — Всем, кто поет во сне! Все части света Могут лежать на дне, Все континенты Могут гореть в огне, — Только все это — Не по мне! Парус! Порвали парус! Каюсь! Каюсь! Каюсь! 1967

ПАРОДИЯ НА ПЛОХОЙ ДЕТЕКТИВ

Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской, Под английским псевдонимом «мистер Джон Ланкастер Пек», Вечно в кожаных перчатках — чтоб не делать отпечатков, — Жил в гостинице «Советской» несоветский человек. Джон Ланкастер в одиночку, преимущественно ночью, Щелкал носом — в ём был спрятан инфракрасный объектив, — А потом в нормальном свете представало в черном цвете То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив. Клуб на улице Нагорной — стал общественной уборной, Наш родной Центральный рынок — стал похож на грязный склад, Искаженный микропленкой, ГУМ — стал маленькой избенкой, И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ. Но работать без подручных — может, грустно, а может, скучно, — Враг подумал — враг был дока, — написал фиктивный чек, И где-то в дебрях ресторана гражданина Епифана Сбил с пути и с панталыку несоветский человек. Епифан казался жадным, хитрым, умным, плотоядным, Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел. В общем так: подручный Джона был находкой для шпиона, — Так случиться может с каждым — если пьян и мягкотел! «Вот и первое заданье: в три пятнадцать возле бани — Может, раньше, а может, позже — остановится такси, — Надо сесть, связать шофера, разыграть простого вора, — А потом про этот случай раструбят по „Би-би-си“. И еще. Побрейтесь свеже, и на выставке в Манеже К вам приблизится мужчина с чемоданом — скажет он: „Не хотите ли черешни?“ Вы ответите: „Конечно“, — Он вам даст батон с взрывчаткой — принесете мне батон. А за это, друг мой пьяный, — говорил он Епифану, — Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин!» …Враг не ведал, дурачина: тот, кому все поручил он, Был — чекист, майор разведки и прекрасный семьянин. Да, до этих штучек мастер этот самый Джон Ланкастер!.. Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек — Обезврежен он, и даже он пострижен и посажен, — А в гостинице «Советской» поселился мирный грек. 1967

ПРОФЕССИОНАЛЫ

Профессионалам — зарплата навалом, — Плевать, что на лед они зубы плюют. Им платят деньжищи — огромные тыщи, — И даже за проигрыш, и за ничью. Игрок хитер — пусть берет на корпус, Бьет в зуб ногой и — ни в зуб ногой, — А сам в итоге калечит ноги — И вместо клюшки идет с клюкой. Профессионалам, отчаянным малым, Игра — лотерея, — кому повезет. Играют с партнером — как бык с матадором, — Хоть, кажется, принято — наоборот. Как будто мертвый лежит партнер твой, — И ладно, черт с ним — пускай лежит. Не оплошай, бык, — бог хочет шайбы, Бог на трибуне — он не простит! Профессионалам судья криминалом Ни бокс не считает, ни злой мордобой, — И с ними лет двадцать кто мог потягаться — Как школьнику драться с отборной шпаной?! Но вот недавно их козырь главный — Уже не козырь, а так — пустяк, — И их оружьем теперь не хуже Их бьют, к тому же — на скоростях. Профессионалы в своем Монреале Пускай разбивают друг другу носы, — Но их представитель (хотите — спросите!) Недавно заклеен был в две полосы. Сперва распластан, а после — пластырь… А ихний пастор — ну как назло! — Он перед боем знал, что слаб'o им, — Молились строем — не помогло. Профессионалам по всяким каналам — То много, то мало — на банковский счет, — А наши ребята за ту же зарплату Уже пятикратно уходят вперед! Пусть в высшей лиге плетут интриги, И пусть канадским зовут хоккей — За нами слово, — до встречи снова! А футболисты — до лучших дней… 1967