Шрифт:
— А кто такой Астель? — спросил он спокойно.
— Это мой друг. Он рассказывал мне сказки, а еще угощал меня сладкими фруктами, а еще мы с ним пели вместе…
— Такова жизнь, Нарина… иногда приходится расставаться с друзьями. Но, может быть, вы с ним и встретитесь еще…
Вот так… Это тайна, это боль, которую надо зарыть в самую глубокую пещеру и завалить самым тяжелым камнем.
Выпусти эту тайну на волю — и потеряешь Нарину навсегда…
Нугут потому и повел отряд вдали от главных дорог, когда решил, что Море, конечно, Морем, а идти уже надо бы к перевалу, на другую сторону гор. Потому и не зашли они на обратном пути ни в Лонтэк, ни в Марбол — чтобы не встретить фургончик бродячих артистов, которые, несмотря на траур, должны петь и плясать, собирая брошенные медяшки. Без Нарины и Астеля они почти никому не нужны… Их ждут нищета и старости, и на их жизненном пути уже сидит маленькая девочка с протянутой рукой, и ее маленькую тень рисует в пыли равнодушное солнце… это несчастное божество всех, у кого нет будущего…
А Астель… говорят, человек жив до тех пор, пока о нем кто-нибудь помнит… Нарина рассказывала о нем так живо и весело, что казалось, ничего не было, он и сейчас живет, дышит, сочиняет песни и показывает удивительные фокусы, такие, что все сомневаются, уж не маг ли этот парень?..
И сознание этого причиняло Нугуту жуткую боль…
…Говорят, если каждому солдату рассказать, как зовут его врага, какая у него семья, дом, жизнь… война будет невозможна. Потому что легко бить в живую мишень, но невозможно — в живую душу…
"Какой из тебя Учитель?! — корил себя Нугут. — Тебе самому еще учиться и учиться!.."
А еще он подумал, что, раз уж он убил Астеля, то должен заменить его, дать Нарине все то, что мог бы это милый воришка… и вырастить эльфийского ребенка настоящим воином и творцом, конечно…
Великая Битва уже давно началась, просто Нугут этого как-то не заметил. Так не заметишь момент, в который начинается рассвет… или вспыхивает любовь…
Горы Сон-Миленар тоже, казалось, были в недостижимой дали — и вот уже высятся над головой…
Остался последний перевал…
…Когда Нугут увидел на перевале орков, у него похолодело в груди… тогда он спешился и пошел к ним. Один. Потому что один во всем виноват…
(19 августа 2003 г)
376.
…Иногда я чувствую себя марионеткой, которую дергают за ниточки… Плохое у Юли настроение — она обидит меня; хорошее — приласкает… Но я ведь не игрушка… я живой…
Нет, не решусь я позвонить еще раз…
377. 20 августа 2003 г
Сашку я не видел уже два дня. И сегодня тоже бродил один. Временами, конечно, сворачивал к морю — сплавать и освежиться…
На душе странно и предчувственно: это потому, что я завтра уезжаю…
378.
*Хроники Великой Битвы
((глава пятнадцатая))
—Горная Цитадель
Охранный пост, похоже, был здесь очень давно: прямо из скалы выступали высокие тонкие башенки с окнами-бойницами, тем не менее, не лишенные какой-то поэтической красоты и изящества… таких не строили никогда ни орки, ни эльфы, ни гномы… люди — может быть. Стиль похож; конечно, во времена, когда в них просыпается стремление к красоте…
Сейчас здесь расположились десять ребят Гракса. Они очень по-хозяйски жгли на серых камнях костер, над которым двое молодых орков крутили на вертеле жареного кабанчика; остальные вояки сидели кто на ступеньках винтовых лестниц, уходящих к вершинам сторожевых башенок, кто у бойниц…
Увидев Нугута, они сперва всполошились, но потом стали его радостно приветствовать. Первым подбежал Рюг и похлопал его по плечу, потом подоспели остальные… В общем, вокруг Нугута моментально образовалась веселая толпа, орущая на десяток разных голосов.
Раздавая тычки и оплеухи, через нее пробился Гракс, а за ним — несколько человечьих воинов — все в богатых доспехах с гербом, с которого смотрел зеленоглазый золотистый лев. В этих доспехах все они были похожи, как инкубаторские. Один из воинов протянул Нугуту руку:
— Я Ростор. Добро пожаловать в Горную Цитадель!..
Уже под вечер, когда поспел жареный кабанчик, костер собрал вокруг себя всю орочью, человечью и эльфийскую(Дункана с Нариной) братию. Поделили мясо, завели беседу…