— Если верно то, что вы говорите, — значит, нейробиологи все это время не понимали, что такое мозг. По мнению нейробиологов, сознание является результатом определенного рода электрохимических процессов и ритмов в мозгу, а отнюдь не какой-то молекулярной перестройки.

— Я не ставлю знак равенства между молекулярной перестройкой и сознанием. Я всего лишь предполагаю, что она является частью мыслительного процесса — который, замечу, до сих пор окутан завесой тайны. Электрохимическая активность играет ключевую роль в возникновении сознательных мыслей, но она может быть не единственным процессом, ответственным за него. Возможно, для этого также необходимы определенные конфигурации в структуре мозга. И есть вероятность, что изменение конфигурации или геометрии молекул сопутствует выделению или поглощению мыслительной энергии.

Скептики начали терять терпение.

— И как эта мыслительная энергия распространяется? Может быть, вы хотите возродить древнее представление о светоносном эфире, только проводящем не свет, а мысли? Мысленосный эфир, что-то в этом роде?

С дальнего конца комнаты послышались презрительные смешки, однако По это не обескуражило.

— Хороший термин! Вы не против, если я его использую?

Я восхищался спокойствием По перед лицом агрессивной, язвительной критики. Как и Кларисса, он был здесь не на месте.

Словно почувствовав мой взгляд, По внезапно посмотрел на меня.

— Вот такова моя теория, мистер Мэтерс, относительно того, как этим двоим «спящим» удалось проснуться и исчезнуть, предположительно прихватив с собой охранника и санитара для пущей конспирации, — так, что ваши вездесущие датчики не зафиксировали никаких следов вторжения.

Я провел остаток дня, просеивая тонны данных на передвижном командном пункте в сверхзвуковом транспортном самолете, стоящем в охраняемой зоне аэродрома. Вначале я ограничил область поиска радиусом в пятьдесят миль вокруг больницы и произвел выборочную проверку. Никаких результатов. Меня беспокоила теория По. Что, если в этих существах — «спящих» — действительно скрывается некий незнакомый интеллект?

Мысль неожиданная, пугающая, почти невероятная. Мыслительная энергия? Интеллектуальное излучение? Для меня все это звучало какой-то квазинаучной тарабарщиной. Однако сам По, кажется, верил в то, что говорил. Если он прав, то мы имели перед собой кошмар любого агента госбезопасности, один из худших возможных сценариев. Много ли может быть шансов на успех при охоте на кого-то или что-то, чьи поведенческие стереотипы представляют собой абсолютную загадку?

Я расширил поиск, включив в него некоторые из самых крупных городов Среднего Запада. Возможный кандидат подвернулся в Чикаго: этим утром несколько камер уличного наблюдения зафиксировали лицо мужчины, который мог оказаться нашим «спящим». Программа анализа изображений выдала семидесятипроцентную вероятность сходства. Такую же вероятность компьютер указал для фотографий женщины, сделанных речной камерой в Сент-Луисе. Я позвонил боссу, который тут же отправил в эти города сигнал о чрезвычайной ситуации. Скоро поднятые по тревоге агенты наводнят улицы, а команда наблюдения примется шерстить все имеющиеся данные до последнего байта.

Вечером я получил сообщение первостепенной важности из лаборатории в городе Бетесда, штат Мэриленд. Я настоял, чтобы у каждого, кто имел дело со «спящими» или посещал подвальный этаж, были взяты образцы ДНК — у всех без исключения, включая исследователей и врачей. Можете назвать это паранойей, но я не хотел рисковать. В Бетесде провели анализ, проверяя, не содержат ли какие-нибудь из цепочек ДНК те же генетические отклонения, что и у «спящих». Если двое пациентов могли очнуться, встать и пойти гулять, как ни в чем не бывало, почему бы и другим не последовать их примеру?

Однако отчет сообщил отрицательные результаты — соответствий не было.

Тем не менее меня продолжало грызть беспокойство. Кто или что такое эти «спящие»? Откуда они взялись? Из космоса, как предполагал По Уэффл? Действительно ли эти тела — всего лишь удобное вместилище для гипотетической мыслительной энергии? Но что им понадобилось здесь? И не появлялись ли они у нас и прежде? Пустовавшие ячейки в пещере заставляли предположить, что появлялись. Кем или чем бы эти существа ни оказались, вполне возможно, что это не первый их визит. Уж слишком хорошо все спланировано и обустроено — все эти тела, запрятанные про запас в пустынной местности до какого-то нужного момента. Вполне возможно, что подобные ситуации повторяются регулярно.

От этой мысли по моей спине прошла холодная дрожь. Сколько этих тварей разгуливает на свободе? Чем они занимаются? Глубоко ли они проникли в правительство? Как знать, насколько они внедрились — если внедрились — в процессы принятия решений в моей стране и в других державах. Я ведь не знал даже, кто мой босс.

Одного взгляда на список блюд, предлагаемых больничной столовой, хватило, чтобы я потащился обратно в закусочную через улицу. Впрочем, аппетит все равно меня покинул.

Около восьми часов я неожиданно для себя оказался перед дверью маленького кабинета, который больница отвела По Уэффлу. Он сидел за своим письменным столом, корпя над какими-то бумагами. Подняв голову и увидев, что я топчусь возле порога, он спросил:

— Есть новости?

Я покачал головой. Пока что я не был готов доверять По и потому не стал упоминать о том, что «спящих», возможно, засекли в Чикаго и Сент-Луисе.

— Насколько я понимаю, моя теория вас обеспокоила, — сказал По. Он помахал рукой, приглашая меня в кабинет. Я вошел и уселся на хлипкий стульчик возле письменного стола. — Если это может послужить вам утешением: основная часть научного сообщества питает на ее счет серьезные сомнения… и это еще мягко сказано.

— Эти пришельцы… они паразиты?