– Эх, сейчас закрутится, – прошептал Иоффе, глядя, как немногочисленные красные точки смело пошли на большой отряд голубых отметок. – Сейчас начнется…

Надвигавшиеся истребители заградительного отряда прямо на ходу стали проводить перестановку. Порядок, в который они перестроились, дал Хэнксу возможность определить, в скольких кампаниях побывал их командир. Оказалось, что ни в скольких.

Это было школьное построение, и то, что противник затеял его перед самым столкновением, говорило не в пользу пограничников.

– Внимание, на ракетном рубеже – «ромашка»! – объявил Хэнкс Эспозито. Это был отработанный маневр, и применялся он всегда, если приходилось выступать в меньшинстве.

Когда на панели управления загорелась тревожная лампочка, что говорило о входе группы в зону действия ракет неприятеля, истребители отряда Хэнкса начали расходиться в разные стороны.

Перехватчики ЕСО дали по ним запоздалый ракетный залп, но все заряды были израсходованы зря.

– Пронин, как твой хомяк? – задал вопрос Хэнкс, продолжая выводить свой «Штюс» к максимально верхней точке. С годами нервы стали не те, и Хэнкс боялся ракеты в хвост.

«Пожалуй, хватит», – решил он и развернул машину для атаки.

– Спит, мерзавец. Я покормил его хлебом, смоченным в ликере, – ответил Пронин. Его голос звучал несколько хрипло. Видимо, перегрузки тоже давались ему нелегко.

– Хотел бы я сейчас быть пьяным хомяком, – признался Эспозито, отключая ракетный комплекс.

В свалке, которую он собирался затеять, это оружие было слишком медлительным, хотя пилотские инструкции говорили об обратном. Но Хэнкс летал слишком долго, чтобы следовать инструкциям. И он пережил слишком много хороших парней, которые следовали этим долбаным параграфам.

Слева в полной готовности ждала станция. Хэнкс знал, что она уже ведет его своими мощными радарами. Не будь здесь перехватчиков ЕСО, ему пришлось бы несладко, но сейчас станция опасалась поразить своих.

Впрочем, один придурок все же нашелся. С расстояния в двадцать километров черную пустоту прорезали трассы реактивных снарядов. Естественно, стрелок промазал, но Хэнкс почувствовал прилив адреналина, и это было как раз то, за что он здесь работал.

– Я на месте, Хэни-Мэни, – отозвался «восьмой» номер.

– Хомяк спит?

– Храпит, подлец.

– Как проспится, нужно снова дать ему ликера…

– Ну так это понятно…

Шеренга вражеских «Штюсов» надвигалась стремительно. Они даже не пытались рассеяться, видимо, полагая, что в плотном строю их никто не тронет. Хэнкс привычно навел перекрестие прицела на три локтя впереди носа и дал залп из четырех пушек.

Снаряды врезались точно в кабину. Колпак сорвало взрывами, и Хэнксу показалось, что он увидел лицо гибнущего пилота, хотя этого просто не могло быть – все пилоты были в закрытых шлемах.

«Старею», – подумал Хэнкс, поймал в прицел очередную жертву и снес ей хвост. Покалеченный «Штюс» едва не загорелся и, роняя клочья противопожарной пены, помчался прочь с гиблого места.

Хэнкс подумал, что несчастный наложил полные штаны и надолго запомнит этот бой. Впрочем, с ним самим такое тоже случалось.

Между тем уже все его люди вошли в боевое соприкосновение, и пушечные снаряды расходились веером, круша неопытного врага. Однако и у пограничников были крепкие и бывалые ребята. Они умело дистанцировались от плотной карусели и били из пушек в те моменты, когда были уверены, что не зацепят своих.

Эспозито слышал, как в эфире ругается их командир – какой-то неопытный лейтенант, который считал себя великим полководцем. Вскоре то ли Пронин, то ли Баден-Баден сбил его длинной очередью. Удар был удачный, и истребитель разлетелся кусками рваного титана. Теперь уже не было слышно истошных воплей начальника, раздавались лишь злые реплики ветеранов. Их было довольно много – вдвое больше, чем ребят Хэнкса, однако их необстрелянные товарищи играли на руку Эспозито.

Схватка начала принимать затяжной характер, а это не входило в планы Хэнкса. Выбрав удобный момент, он выпустил по станции ракету и тут же получил ответ, который пришелся в гущу истребителей противника.

– Отлично, дурачки! – крикнул в эфир Хэнкс.

– Ничего, сейчас дождешься, – прозвучал чей-то незнакомый голос.

– Посмотрим, – миролюбиво отозвался Хэнкс, заваливая машину очередного юнги.

– Прощай, Эспозито!!! – неожиданно закричал Келюс, и его объятая пламенем машина пошла куда-то в сторону.

Теперь это уже была настоящая драка. Следом за Келюсом так же ярко сгорел Зико, однако Хэнкс сумел еще раз обстрелять станцию, разнеся вдребезги ее торпедный отсек.

Какой-то молодец срезал ему из пушки кусок плоскости, но в космосе это не имело никакого значения.