– Как у вас дела, Хэнкс? – некстати поинтересовался Смайли. А в ответ услышал только обезличенные ругательства и приглушенные вопли горящих заживо летчиков.

– Да что там происходит, Эспозито?! – воскликнул Смайли, будто ничего не понимая. На самом деле он просто опасался остаться совершенно один против оборонительной мощи Максиколы.

– Разбираемся, кто здесь главный!.. – зло выкрикнул Хэнкс и, уловив момент, всадил в станцию еще одну ракету.

Однако он немного задержался, и бронебойный снаряд прошил насквозь запасной бак. Впрочем, горючего там уже не было, и Хэнкс опять отделался испугом.

– На тебе, ур-род! – тут же выкрикнул он, вспарывая с четырех стволов зазевавшегося врага. Куски чужой обшивки защелкали по корпусу, когда истребитель Хэнкса пронесся мимо.

– Это был еще не я… – прозвучало в эфире, и Хэнкс понял, что кто-то выбрал его своим личным врагом.

Между тем пограничников осталось не более двух десятков, и им противостояло только пять машин отряда Хэнкса Эспозито. Но и они были подранены и все тяжелее развивали тягу, уходя от прицелов противника.

– Пронин!.. – крикнул Хэнкс и сам почувствовал, что в голосе его звучит отчаяние.

– Ну?!

– Хомяк жив?

– А что ему сделается – спит, зараза…

Майор вышел на двух «Штюсов» противника и стойко выдержал их торопливый залп, затем ответил со всех стволов и разделал одного на части.

– Отличный ход, Пронин!.. – выкрикнул Хэнкс, но в этот момент фонарь его кабины пробило снарядом. Извилистые трещины побежали по стеклу, и воздух со свистом покинул кабину. Декомпрессионный костюм держал нагрузку, но ощущения были просто отвратительными.

– Ах ты! – в отчаянии воскликнул Хэнкс, на секунду теряя управление. – Хорошо, что у меня нет хомяка!..

– Проблемы?! – спросил Пронин.

– Да, у него проблемы, – ответил за Эспозито чужой зловещий голос. – Он теперь мой…

– А ты мой, – просто ответил майор Пронин.

– А ты знаешь, кто я?! – возмутился неизвестный.

– На сегодня – ты труп, – пообещал майор.

Он имел основание на такие заявления, поскольку с начала боя не получил ни одной царапины. Такое случалось редко, но если случалось, то имело большое значение.

Между тем Хэнксу становилось все хуже. Только теперь он понял, что ранен осколком в живот.

«Вот дерьмо, а я думал, у меня диарея», – произнес он про себя.

Кровь была совсем близко, она была рядом и струилась по ногам, но дотронуться до продырявленного живота Хэнкс не смел. Тогда его перчатки стали бы скользкими, а он еще надеялся сегодня пострелять.

– Я. еще… постреляю… – прошептал он в эфир.

– Что с тобой, Хэни-Мэни?! – закричал Пронин.

– Он подыхает, – ответил за Хэнкса чужой голос.

– Да, я подыхаю, – признался Эспозито. – Миша, держи задачу, Миша. У нас все шансы…

Сознание Хэнкса текло, словно вода, оно просачивалось сквозь песок и землю, оно питало травы и, испаряясь, возносилось к небесам.

– Держи задачу, Миша… – снова произнес он, хотя чувствовал, что уже умер.

Его руки совершали маневры, пускали машину по плоскости, нажимали на гашетки, отгоняя обнаглевшего врага, но сам Хэнкс был уже далеко.

«Где-то здесь меня встретят Келюс и Зико. И Баден-Баден, он не должен был уйти далеко».

В какой-то последний момент угасающее сознание отметило зловещий силуэт вражеского «Штюса», и мертвые пальцы Хэнкса Эспозито вдавили кнопку залпового огня.

– Это он, – прошелестел Хэнкс за секунду до того, как его машина вспенилась от дробных ударов автоматических очередей.

Однако его убийца теперь был помечен длинным шрамом от носа до хвоста.

– Как станция, Хэнкс?! – закричал в эфир Смайли.

– Хэнкс ушел, сэр. За него я – «восьмой номер», – ответил Пронин.

– Как там станция – мы можем подойти?

– Торпедный отсек смят, а ракетные шахты надежно прикрыты, – ответил Пронин и заметил промелькнувший силуэт, отмеченный длинным шрамом. Стрелять майор не стал, он чувствовал, что не успевает.

– Пронин, от тебя сейчас зависит вся операция!.. Уничтожь станцию, слышишь! – упрашивал Смайли.

– Постараемся, сэр.

– Поспеши, времени в обрез, с запасной базы сюда идет триста бортов!..

– Понял, сэр.

Почувствовав опасность, Пронин бросил машину в сторону, и вереница снарядов прошла мимо.

«Сегодня я везучий», – снова отметил про себя майор, пронесся мимо станции и выпустил по ней четыре ракеты. Выпустил просто так, без наведения – словно на бомбометании. Одна прошла мимо, а три удачно накрыли верхнюю часть бастиона.