– Итак, что же заставило отважного Агриппу покинуть прохладные стены своего дома и выйти на улицу в столь душный час?

– Я думаю, достойный Петроний не изволит гневаться, узнав какие обстоятельства вынудили меня нарушить его уединение во время отдыха, – ответил молодой человек, покосившись на отступившего в сторонку юношу-раба.

– Слушаю тебя, благородный Агриппа, – подбодрил хозяин дома.

Агриппа, еще раз мельком глянул в сторону юноши, немо вопрошая: не нарушит ли конфиденциальность беседы его присутствие. Секунд, перехватив его взгляд, улыбнулся и успокоил:

– Ах это... Тебе нечего опасаться, мой друг. Можешь смело говорить все, о чем пожелаешь. Боги обделили беднягу слухом и речью – он глух как пень.

 Агриппа про себя удивился (что проку с глухонемого раба?) но не подал виду. А Секунд, почувствовав невысказанный вопрос, пояснил:

– Мой дорогой друг, мне достаточно того, что он прекрасно понимает жесты. И весьма расторопен... Согласись, удобно всегда иметь под рукой слугу, который не проболтается. Нет необходимости даже отрезать ему язык, как бывает, поступают на Востоке, ха-ха... Но, прошу тебя, говори!

– Важные известия, Петроний, – продолжил Агриппа.

– Что же это за известия, заставившие моего юного друга прервать путь к наслаждениям, которые ему сулила сегодня прекрасная нимфа. Ходят слухи, она красавица, Агриппа? Весь Рим только и судачит о твоей несравненной сарматке. Она же сарматка, твоя наложница? Как ее имя? – Секунд улыбнулся.

– А... Гера... – Агриппа сделал вид, что не придал его словам особого значения, – Она родом из Нижней Германии. К тому же холодна... Но какая, скажи, разница?

– Гера – греческое имя.

– Она дочь вождя племени семнонов, но у нее были греческие воспитатели. Может статься, Гера – не настоящее имя.

– А не считаешь ли ты ошибкой так легкомысленно относиться к молодой красавице, милый друг? – в голосе Секунда проскользнуло наигранное осуждение. – Созидатель Эрос требует в любви взаимности... Ха-ха… даже с рабыней. Может быть, поэтому она и не радует тебя жаркими объятиями?

– Ты прав, Петроний. Но я не о том. Мне принесли то, что ты хотел.

– Правда?! Он с тобой? – воскликнул Секунд.

– Он здесь!

– Я бы хотел взглянуть.

– Ты можешь это сделать в любой момент, но сначала... – Агриппа замялся

– Что такое?

– Это еще не все. Я думаю... Нет, теперь я просто уверен – он догадывается обо всем.

– Что же произошло?

– Сегодня за мной следили.

– Любезный друг, не заболел ли ты манией преследования?.. С чего взял, что за тобой следили и как он мог догадаться? Ведь об этом знают только несколько самых верных и преданных людей! – Секунд немного успокоился, хотя вначале Агриппа несколько напугал его своим тревожным видом. – Не забывай угощаться, достойный Агриппа, – напомнил он, указывая на элегантный калаф, все еще наполненный вином.

– Я никогда бы не посмел беспокоить тебя по пустякам, – ответил Агриппа, пригубив вино, – но произошло событие, которое подтвердило мои подозрения. Как ты знаешь, сегодня у меня была назначена встреча с тем купцом...

– Эльазаром. Как же, помню.

– Совершенно верно, – Агриппа состроил одобрительную гримасу и добавил, – кстати, твое вино великолепно!

– Спасибо. Но, умоляю, продолжай.

– Так вот, после того, как он передал мне меч и зелье, и я покинул лавку, где мы встречались, туда ворвалась стража. Их привел соглядатай. Хозяина, Захарию, допросили. Спрашивали – кто и с кем встречался, что друг другу передавали...

– Откуда ты узнал об этом? – голос Секунда посерьезнел.

– Мне сообщил хозяин лавки – передал записку с мальчишкой, своим рабом.

– Быть может лавочник и есть предатель?

– Нет, Захария предан нам, тем более, ему щедро заплатили.

– Да-да, он предан, пока кто-то другой не заплатит больше. Преданность в наше время дорого обходится, – посетовал Секунд. – Однако тебе виднее... И что же рассказал тебе этот преданный человек?

В ответ Агриппа коротко поведал о случившемся в лавке после того, как покинул ее.

– Захария клянется, что ничего не рассказал, – закончил он свой рассказ. – Более того, попытался пустить твоих легионеров по ложному следу.

– Не будь наивен, Агриппа, – лицо Секунда посерьезнело, – если этим делом занимается Луций... а я думаю как раз он-то им и занимается... Да-а... если этим делом занимается этот самозваный телохранитель, этот старый пес, то разоблачение – вопрос времени. Думаю, он вне сомнения подкупил чью-то «честность» в нашем окружении. Посмотри, как умно он использует моих же солдат для своих целей. С тех пор, как император приблизил его к себе, он сует нос повсюду. Всем понятно, что мои преторианцы должны охранять жизнь цезаря! Да, он умен, несомненно умен… А Домициан становится все более и более подозрительным. Перестал доверять даже мне.