Стулья, выглядевшие, как пара пенсионеров, перенесших несколько инфарктов, жалобно пискнули от столь откровенной грубости. Игнаточкин виновато улыбнулся. Ему было неловко, словно именно он препятствовал уходу стульев на заслуженный отдых.

 Ни один мускул не дрогнул на лицах нахалов в ответ на улыбку хозяина кабинета. Вместо простой человеческой реакции они выпучили на него свои оловянные немигающие глаза.

Некоторое время они наслаждались замешательством, проступившим у старшего лейтенанта сквозь благоприобретенный за время работы в органах, но не успевший окрепнуть и превратиться в непробиваемую броню, налет самоуверенности. Потом один из них выхватил из кармана записную книжку. Проделал он это с таким же проворством, с каким ковбои в вестернах выхватывают из кобуры свой кольт.

– Игнаточкин? – метнул он в следователя подозрительный взгляд, как будто сверял запись в книжке с оригиналом.

– А что вы хотели?

Вполне естественно, что находящийся на своей исконной территории Игнаточкин постарался придать вопросу вызывающий окрас. Он даже встал из-за стола, всем своим видом демонстрируя независимость от кого бы то ни было. Но надо признать – со стороны эта попытка выглядела довольно жалко.

– Я что, неясно спрашиваю? Вы Игнаточкин? – повторил гранитным голосом один из обладателей оловянных глаз, подтверждая тем самым всю тщетность поползновений младшего по званию, а главное, по иерархическому положению в табели о ведомствах, взять ситуацию под контроль.

– Так точно, старший лейтенант Игнаточкин... – сдался без боя Игнаточкин, справедливо предположив, что помимо численного превосходства противник явно из другой весовой категории. «В конце концов, плетью обуха не перешибешь», – с философской покорностью решил следователь.

 Его пальцы вытанцовывали по столу лезгинку – старлей заметно нервничал.

– А вы, собственно, по какому делу? – сделал он вторую, на этот раз не в пример первой робкую попытку выяснить цель визита двух наглецов.

– А дело у нас, собственно, – не дожидаясь пока следователь закончит вопрос, передразнил один из «близнецов», – государственной важности!

Он гордо посмотрел на Игнаточкина и сделал многозначительную паузу, очевидно желая убедиться, что эта расхожая в его ведомстве формула повергнет нашего старлея в шок; затем, довольный произведенным эффектом, достал из своей папки листок бумаги, заглянул в него и продолжил:

– Некоторое время назад вы занимались расследованием убийства. Помните, труп в заливе Москвы-реки?

– Д-да... А какое отношение имеет ваше, это... ведомство, к... – заикнулся Игнаточкин, недоумевая, каким таким сверхъестественным образом труп несчастного гастарбайтера мог угрожать безопасности такого могущественного государства, каким являлась его родина. Но его робкую попытку проявить любознательность пресек второй «доберман»:

– Вопрос неуместен! – резко перебил он.

Кстати вопросы, странным образом, продолжили задавать посетители, а не хозяин пусть крошечного, но отдельного кабинета. Спроси сейчас Игнаточкина: кто здесь хозяин, он бы, пожалуй, затруднился с ответом.

– П-пон-нимаю... – пролепетал он, все еще продолжая заикаться. – Б-было у меня это дело. Но труп не опознан и за недостаточностью улик дело приостановлено, – соврал он, решив на всякий случай скрыть последние достижения, дабы не оказывать бесплатную помощь самозванцам.

– У нас предписание... – «доберман» с папкой протянул листок Игнаточкину, а сам развалился на подающем сигнал СОС стульчике. – Вот, ознакомьтесь. Дело забираем себе. Приготовьте все материалы и сдайте нам, лично в руки.

– Не забудьте про вещдоки, – оскалился белозубой улыбкой второй «доберман».

Игнаточкин уставился в листок. Всё в порядке, бумага по всей форме. Он, ей богу, ничего понять не мог. Ну не удивительно ли – какой-то неопознанный труп. По всему видно – никому не нужный и не затрагивающий ничьих интересов. Мало ли таких! И поди ты – заинтересовал контору! Сами приперлись... По виду оперативники. Им что – совсем там не хрен делать?

Но это было незаслуженным оскорблением знаменитой организации – там всегда было, есть и будет чем заняться.

«Однако могли бы позвонить и попросить подготовить бумаги. Для экономии времени. Мне-то что? Одним висяком меньше», – соврал сам себе Игнаточкин.

И вдруг ему до головокружения захотелось самому довести это дело до конца.

– Сколько вам нужно времени? – вернул его из сумбурного потока размышлений один из непрошеных гостей.

– Я... это... Должен доложить начальству. Я не уполномо...

– Мы понимаем. Начальство в курсе. Можете осведомиться, – он кивнул на телефон.