– А она не рассказывала, в каком районе находится их крепость, хотя бы примерно? – поинтересовался Красин, как бы невзначай, наливая себе в кружку еще спирта.

– Нет, ничего такого она не рассказывала, – покачала головой девушка.

– Хорошо подумай, – произнес Красин. В дыры на сарафане было видно обнаженное тело девушки, и начальник окрисполкома в какой-то момент решил, что черт с ним с допросом.

– Садись, ешь, – произнес он, придвигая к ней колбасу, консервы и хлеб, а сам залпом осушил содержимое кружки. Дыхание перехватило. Он крякнул, закусил и выдохнул, распространяя по комнате спиртовые пары.

Девушка напала на еду, стала безобразно пихать все в рот, глотать, не заботясь совсем, как она выглядит со стороны. Зрелище было не для слабонервных.

– Однако, – протянул Красин с кривой улыбкой и налил себе еще спирту. По телу разливалось приятное тепло. В голове слегка зашумело. Откинувшись на стуле, он посмотрел на тумбочку, где под пиджаком лежал заряженный пистолет. Если вдруг пожалуют незваные гости, он мог легко выхватить оружие и воспользоваться им. Вокруг дома дежурила охрана. Он чувствовал себя в полной безопасности, совершенно разомлел и наблюдал за девушкой, представляя себе, какая она без одежды. Выждав с минуту, он наклонился вперед и отобрал у девушки горбушку хлеба: – Все, хватит жрать, а то будет заворот кишок с голодухи.

Вид у арестованной при этом был, как у обиженного ребенка, которого лишили конфеты и отняли любимую игрушку.

– Я серьезно говорю, что тебе больше нельзя есть, – произнес Красин, нахмурившись.

Девушка виновато опустила глаза и пролепетала:

– Спасибо вам.

– Не благодари, – ухмыльнулся Красин, – а лучше скажи, хочешь ли ты выжить?

– Да, хочу, – едва слышно ответила арестованная.

– Я могу помочь в этом, – заявил довольный Красин.

– Но что я могу сделать для вас? – пробормотала она растерянно. – Я уже все рассказала. Больше ничего не знаю.

– Ну, ты можешь помочь в другом, – ухмыльнулся Красин, – сними сарафан.

– Зачем? – она вскинула голову, дико посмотрела на него и залилась краской.

– Затем, что я так хочу, – резко ответил Красин. – Я очень могущественный человек, могу вытащить тебя из этого дерьма, дать еду, деньги, одежду, а могу приказать расстрелять или могу отдать Квану – желтому дьяволу, как вы его уже успели окрестить в деревне. Он действительно дьявол и делает с людьми такое, что даже трудно представить.

Дрожа от страха, девушка встала, сбросила с себя сарафан и стыдливо прикрылась руками.

– Убери руки, – заорал на нее Красин, чувствуя растущее возбуждение. Смотреть было особенно не на что. Кожа да кости, но его возбуждала сама ситуация, ощущение безграничной власти. Он мог делать с ней все, что захочет, и никто ему не помешает.

Поднявшись, он обошел к стол, приблизился к девушке и грубо схватил ее за плечи.

– Не надо, пожалуйста, – запричитала она, заливаясь слезами.

– Отчего же не надо? – язвительно спросил председатель окрисполкома, принуждая ее лечь на стол. – Очень даже надо. Пикнешь – я тебя прибью.

– Не надо, пожалуйста, – она уже ревела в полный голос.

Разозленный Красин залепил девушке пощечину, но это не помогло. Арестованная начала всерьез отбиваться, даже попыталась заорать. Он вовремя успел ей зажать рот.

– Заткнись, дура! Хочешь сдохнуть?

Но никакие слова на девушку уже не действовали. Красин еще несколько раз ударил ее по лицу, прижал одну руку к столу, навалился, стал раздвигать ноги, но неожиданно получил вилкой в шею. Девушка каким-то образом дотянулась до столового прибора, валявшегося на столе возле тарелок с остатками позднего ужина председателя окрисполкома. Красин взревел, точно раненый медведь, вырвал вилку из раны, отшвырнул в дальний конец комнаты и стиснул руки на худой шее девушки. Отпустил только тогда, когда жертва перестала трепыхаться. В дверь давно барабанили и кричали. Словно очнувшись от наваждения, председатель окрисполкома повернулся на крики. От нескольких мощных ударов дверь слетела с петель, и в комнату влетела взбудораженная охрана. Глаза всех прыгали от мертвого тела на столе на окровавленную физиономию партийного руководителя.

– Она на меня напала. Я защищался, – с обидой выкрикнул Красин, будто его обвиняли в чем-то.

– А почему она голая? – изумленно поинтересовался Петраков и тут же под грозным взглядом Красина прикусил язык. Милиционеры не знали, что делать в такой ситуации. На шум с улицы прибежали наемники Квана, лопоча что-то на китайском.

– Не пускайте их сюда, – истерично взвизгнул Красин, зажимая рану на шее ладонью, – да не стойте же вы столбами, помогите мне остановить кровь!

Утром подсчитывали потери. Отряд потерял убитыми двенадцать человек. Из оставшихся десяти человек шестеро с ранениями различной тяжести. Тела бандитов сложили у сгоревшей кузницы. Двадцать шесть трупов. Плюс двое пленных. Алексей подумал, что это совсем не плохой результат после прошлого фиаско.

– А наемники-то ничего, умеют воевать, – заметил Трефилов, наблюдая за погрузкой оружия на телеги.

– Им за это хорошо платят, – заметил Алексей.