Шрифт:
— Чочой, подожди! Подожди, Чочой! — снова донесся до мальчика голос Нутэскина. — Подожди... Надо вместе...
— Вместе? — вполголоса спросил Чочой. — Убежим вместе!— радостно повторял он. — Очер, ты слышишь, Нутэскин говорит: убежим вместе!
При мысли, что теперь он поплывет не один, а со взрослым человеком и на более прочной байдаре, Чочой почувствовал себя так, словно побег ему уже удался.
— Понимаешь, теперь всё... теперь мы не погибнем, с нами поплывет Нутэскин... — приговаривал Чочой, поглаживая обеими руками Очера.
Наконец байдары Нутэскина и Чочоя сошлись. Сложив свои пищевые запасы в байдару Нутэскина, Чочой вместе с собакой перебрался в нее и сам.
— Надо торопиться, надо сильно торопиться, — приговаривал он, тревожно посматривая в сторону аляскинского берега, — а то они могут нас догнать. Мистер Кэмби убьет меня...
Раскурив свою трубку, Нутэскин с горькой улыбкой смотрел на Чочоя, не зная, с чего начать, чтобы уговорить мальчика вернуться назад.
— Послушай, Чочой, хорошо меня послушай, — наконец сказал он, щуря от едкого дыма свои больные глаза. — В проливе много льдов, раздавит нас льдами... погибнем...
Чочой изумленно посмотрел на Нутэскина:
— Как? Почему погибнем? Ты же теперь с нами!
— Все равно погибнем, не выдержит байдара, — вздохнул Нутэскин. — Назад идти надо...
Чочой несколько секунд молчал, словно не веря своим ушам, а потом торопливо стал отвязывать свою байдару от байдары Нутэскина.
— Ну что ж, я тогда сам... — промолвил он.
«Послушаться мальчишку, что ли? — подумал Нутэскин,—
А вдруг удастся пересечь пролив? Может, будет у нас удача?..» Представив себе свою пустую ярангу, в которой он уже давно жил один-одинешенек, Нутэскин закрыл лицо руками. «Да-да, мальчик не выдержал! И я тоже не могу уже терпеть такое... Вот бы еще Чумкеля к нам, тогда бы можно было решиться бежать на родную землю», — думал он, не зная, что предпринять.
— Ну ладно, Чочой, привязывай свою байдару, как было,— промолвил Нутэскин. — Поплывем вместе. Может, прямо в долину наших предков попадем, гибель свою найдем. Прошедшей ночью мне сон приснился страшный...
Время от времени подмытые льдины с грохотом обрушивались в воду. Чочой вздрагивал и плотнее прижимал к своему лицу голову собаки. Натруженные веслом, его руки болезненно ныли. Один раз байдара наехала на спящую стаю уток. Тысячи пар крыльев захлопали по воде. В любое мгновение можно было налететь на острый выступ плавающей льдины, пропороть байдару.
В темноте смутно вырисовывались очертания гигантского айсберга. Верхняя часть его козырьком нависла над байдарой; Чочой почувствовал, как откуда-то сверху ему за шиворот упало несколько холодных капель.
Оттолкнувшись веслом, Нутэскин поспешил уйти в сторону. Но едва байдара отошла метров на пятьдесят от льдины, как раздался грохот. Байдару закачало на волнах. Многократное эхо повторило и унесло далеко в морские просторы грохот опрокинувшегося в воду ледяного козырька. Чочой бросился к веслу и принялся лихорадочно помогать Нутэскину.
— Да, сон мне вчера очень страшный приснился... — снова промолвил Нутэскин, вытирая вспотевшее лицо рукавом кухлянки.
И вдруг Нутэскин вздрогнул: ему почудился выстрел. Напряженно вслушивался в ночную тишину и Чочой. Выстрел повторился, и за ним послышался далекий голос человека:
— Эй! Гэй, гэй! Где вы?..
— Чумкель кричит! — вскочил на ноги Нутэскин.
Байдара сильно закачалась
— Э-гэ-гэ-гэй, здесь мы!.. — закричал Нутэскин.
Испытывая смешанное чувство радости и тревоги, Чочой тоже поднялся на ноги и закричал вместе с Нутэскином:
—Э-гэ-гэ-гэй, здесь мы-ы-ы!..
Снова завыл Очер.
Голос человека послышался еще несколько раз, потом смолк.
— Ветер в нашу сторону дует. Его мы слышим, а он нас нет! — досадливо сказал Нутэскин. — Это Чумкель, это обязательно Чумкель выехал искать нас в море.
— Давай еще покричим! — сказал Чочой. — Может, он тоже бежать решил. Втроем легче будет...
Долго еще кричали они, но ответного голоса не услышали.
Утром байдара с беглецами вошла в крупные льды. Нутэскин и Чочой, изнемогая от усталости, отталкивали льдины одну за другой. Мальчик уже плохо понимал, что с ним происходит.
Когда послышался треск байдары, он машинально выпрыгнул на лед.
Вставшая ребром вторая льдина совсем расплющила байдару и скрыла ее от глаз Чочоя.
— Нутэскин! Очер!.. — закричал Чочой что было сил.
Большие и маленькие, с тупыми и острыми углами льдины толкались, нагромождались одна на другую, тонули и снова с шумом вырывались из черной морской пучины. Чочой с ужасом смотрел на все это. Ни Нутэскина, ни Очера, ни обломков байдары он не видел.
«Что это? Почему это? Где они?..»