Шрифт:
— Так вот, ты прямо по дороге в Коочмын поезжай, — снова заговорил Тавыль. — Очер пусть передовиком пойдет, Очера слушайся...
— Хорошо, Тавыль, я так делать буду, как ты советуешь, — вполне серьезно сказал Тынэт и, встав из-за стола, быстро начал собираться в дорогу.
— Завязывай малахай, — обратился он к мальчику, — вместе до твоей яранги доедем.
— Так ты уж постарайся, Тынэт... — умоляюще попросила Нина Ивановна. — Мне так страшно за Чочоя!..
— Не волнуйся! Зачем волноваться, Нина? — ответил Тынэт. — Я все сугробы переверпу, все торосы обшарю, а Чочоя найду. Слышишь, найду!
— Ну-ну, иди, иди! — засмеялась сквозь слезы Нина Ивановна.
...Чочой не знал, сколько времени уже просидел в землянке. Его одолевал сон. Но мальчик старался во что бы то ни стало бодрствовать: у него было такое ощущение, что его могут застигнуть врасплох таинственные враждебные силы.
Иногда Чочой вставал и топтался на месте или, расставив в темноте руки, делал несколько шагов по землянке. Временами на него нападал безотчетный страх. Тогда он забивался в угол и все смотрел и смотрел в темноту широко раскрытыми глазами, прислушиваясь к гулкому стуку собственного сердца.
И вдруг до слуха Чочоя донеслось глухое ворчание. Мальчик вздрогнул и, казалось, прирос к стене. Но вот ворчание повторилось, а затем послышался лай собаки. Чочой вскочил с места. Он слишком хорошо, как голос самого близкого человека, знал этот лай.
— Очер! Очер! Очер!.. — закричал Чочой.
Лай усилился, порой переходя в тонкое завывание, тонувшее в шуме пурги. Чочой рванул к себе дверь и почувствовал, как мягкий, рыхлый снег обрушился ему на голову. «Землянку совсем замело снегом», — мелькнуло, у него в голове. Прислушавшись, он уже явственнее различил лай собаки и далекий, тонущий в буре свистящих, взвизгивающих звуков человеческий голос. Чочой ринулся головой в снег, быстро-быстро стал разгребать его руками, не чувствуя, что снег набивается ему в рукава, в рукавицы, под опушку малахая. Вскоре вход в землянку был проложен. Чочой не ошибся, различив среди тысячи разноголосых звуков голос Очера. Это именно он привел комсорга Тынэта к заваленной снегом землянке.
Появление Тынэта Чочой в первую минуту воспринял как счастливое сновидение. И, когда комсорг обхватил мальчика своими крепкими руками, прижал к себе и закачал на коленях, как маленького, Чочой, все еще не веря себе, спросил:
— Так это правда ты, Тынэт, а? Это мне не снится?
— Нет, нет, не снится, Чочой, — тихо ответил Тынэт, крепче прижимая мальчика к своей широкой груди.
С появлением Тынэта землянка словно ожила. Комсорг зажег спичку и вдруг весело воскликнул:
— Смотри, Чочой, фонарь!
Спичка догорела. Подув на обожженные пальцы, Тынэт зажег вторую спичку, снял с гвоздя фонарь «летучая мышь». Чочой принялся помогать комсоргу, и, когда фонарь был зажжен, мальчик наконец как следует осмотрел свое убежище.
— Печка! Смотри, печка! — закричал он, указывая на круглую чугунную печурку в углу землянки, возле которой лежало довольно много дров.
— В январе из тундры в море через эти места пойдут песцы. Вот тогда охотникам землянка эта нужна будет, — сказал Тынэт, выбирая полено посуше, чтобы настрогать щепы на растопку печки.
— А вот какой-то ящик! — сообщил Чочой, вытаскивая на середину землянки свою находку.
В ящике оказалось несколько капканов и чайник. В чайнике в нерпичью шкуру было аккуратно что-то завернуто. Чочой развернул и вскрикнул:
— Смотри, смотри, Тынэт, тут спички, чай!
— Таков уж обычай у народа нашего, — спокойно ответил Тынэт, разжигая печурку. — Хороший обычай — заботиться о неизвестном путнике: попадет путник в непогоду, станет искать убежище, а когда найдет, то пусть хорошо осмотрится — дар доброго человека его покормит и согреет.
А Чочой между тем продолжал осматривать землянку. В углу, под всякой рухлядью, он нашел объемистый тюк пушнины, тщательно упакованный в непромокаемый нерпичий мешок.
— Ого! Вот кто-то сколько песцов наловил! — весело сказал он.
Тынэт быстро повернулся к Чочою, подошел к тюку с пушниной, озадаченно осмотрел его со всех сторон.
— Странная находка, очень странная!— наконец сказал он. — Кто-то не хочет пушнину в торгбазу сдавать и почему-то прячет ее...
Толкнув тюк ногой, Тынэт отбросил его в угол и сказал:
— Придется забрать с собой, показать Таграту. Видимо, мы с тобой, Чочой, на след какой-то хитрой лисы напали. Нечестный человек эту пушнину спрятал...
Вскоре Чочой и Тынэт, сидя у жарко пылающей печурки, пили горячий чай. Усталые лица их блаженно улыбались. Вытянувшись во всю длину, рядом с Чочоем дремал Очер.
— Ну что ж, а теперь поедем в Коочмын, — устало потянулся после чая Тынэт. — Виктор Сергеевич, наверное, сейчас там. Боюсь, что он всех коочмынских охотников на ноги уже поднял тебя искать.