– Ага, – сообразил Денис. – Так ты просто зацепился бантом?

– Ничего себе – просто! – фыркнул мышонок. – Я застрял так сильно, как будто мне прищемили хвост дверью. А тем временем меня уже настигал противный Ай-Яй-Яй!

– И что же ты сделал?

– А что мне еще оставалось? – всхлипнул Ой-Ёй-Ёй, видимо, до такой степени захваченный собственными воспоминаниями, что даже смахнул крохотную слезинку. – Я стал рваться вперед что было сил. Ведь не мог же я попасть в лапы младшему братишке?! Меня бы тогда обсмеяли сестренки!

– М-да... – вынужден был согласиться Денис. – Железная логика.

– Вот именно, – согласился мышонок, вряд ли знакомый со словом "логика", но замечательно уловивший общий смысл Денисовых слов. – И к тому же я надеялся, что... что... мой красивый бантик... оторвется!

И не выдержав нахлынувших чувств, Ой-Ёй-Ёй громко разрыдался. Громко – разумеется, только на свой, мышиный манер.

– Ну, ладно-ладно, теперь-то чего уж слезы лить, – как мог, попытался его успокоить Денис. – А что было дальше?

Правда, одного взгляда на мышиный хвост было достаточно, чтобы понять все дальнейшее в этой душераздирающей истории.

– Я дергал, дергал, а потом... выскочил, – вытирая слезы лапкой, продолжил мышонок. – Мой красивый бантик весь поистрепался и затянулся на хвосте. Я же так долго и так сильно тянул. Ты знаешь, какой я на самом деле сильный? – с неожиданно проснувшейся гордостью пискнул бедолага.

– Конечно, я тебе верю, – поспешил согласиться с ним Денис. – Ты вон какой... могучий! Как Майти Маус.

Ой-Ёй-Ёй даже пискнул от удовольствия. И посмотрел на мальчика с большой признательностью.

– Но самое страшное случилось потом. После игр и ужина я пошел к папе. Чтобы он перегрыз мой несчастный бантик и освободил мой бедный хвост. Но бантик так глубоко врезался мне в кожу, что как только папа принялся грызть его, я запищал что есть мочи. Прямо как бешеный бык! Было та-а-ак больно, представляешь?

– Да уж, – не нашелся, что ответить Денис.

– И тогда я попросил папу перегрызть его завтра. И пошел спать.

– А назавтра?

– А назавтра я попросил папу сделать это послезавтра, – кротко молвил мышонок, опустив глазенки в пол. – Ведь было так больно, и мне не хотелось терпеть этого снова

– Вот в чем дело! – сообразил Денис. – А послезавтра превратилось в послепослезавтра, и так далее? И так каждый день?

– Угу, – вздохнул мышонок. – А потом бантик так врос мне в хвост, что даже папа отказался его перегрызать. Сказал – ходи с ним, так ты даже красивее.

– И как – удобно?

– Что ты? Очень, очень неудобно, – снова вздохнул мышонок. – И в последнее время хвостик чего-то болит. Прямо даже не знаю, что делать!

Это старая, залоснившаяся материя впивается все глубже в растущую кожу, понял Денис. Как неправильно подстриженный ноготь – врастает в палец ноги.

И он сунул руку за пазуху.

– Не бойся, я знаю, что делать, – решительно сказал Денис. И вынул свой кортик!

Мышонок пискнул от страха и попытался удрать. Но Денис тут же ловко перехватил его двумя пальцами поперек тщедушного тельца.

– Будешь дергаться – больно будет! – строго предупредил он. – Не бойся, никто твой хвост ампутировать не собирается. Понял?

Перепуганный Ой-Ёй-Ёй часто-часто закивал. Но все-таки не удержался от своего извечного любопытства:

– А что такое – ам-пу-ти-ро-вать? – испуганно пискнул он.

– Много будешь знать – хвост отвалится, – пообещал Денис, решив не травмировать зверька такими страшными подробностями. – Сиди смирно и не дергайся. Я буду очень осторожно.

Мышонок задрожал всем телом, но все же покорно улегся на пол, вытянув хвост как можно дальше. Он закрыл лапками глаза и заткнул ушки, чтобы только ничего не видеть и не слышать. Но было слышно, как он постоянно повторяет свое имя, и всякий раз при этом его тельце мелко трясло.

Денис проверил на пальце острие лезвия – камень стен так и не затупил его. Он прижал другой рукой хвостик и стал осторожно надрезать и перепиливать заскорузлую тряпочку. Труднее всего пришлось с узлом – пока Денис его ковырял, мышонок несколько раз пискнул. И, наконец, мальчик продемонстрировал возле самого носа малыша разрезанный грязный лоскуток.

– Больше никогда не играй в такие рискованные игры, понял? – назидательно произнес Денис.

Мышонок несколько раз кивнул, опасливо косясь на свой хвост. На месте узелка была глубокая проплешина. Она немного покраснела, но Денис был уверен, что скоро все заживет и обрастет новой шерсткой.