Пока несколько волшебников, старших преподавателей Следопытного посада, осматривали хранилища в поисках следов похитителя, Берендей рассказал своим друзьям еще кое-что. И это было самым неприятным.

Следопыт Доминик предполагал, что некие рукописи собираются похитить. Это уже были секреты его профессии. Он тайно выслеживал похитителя, намереваясь предотвратить кражу. А для этого нужно было поймать вора непременно с поличным – схватить прямо в книгохранилище. А вот дальше случилась беда.

Похититель оказался более могущественным чаровником, нежели следопыт, знакомый лишь с некоторыми приемами боевых магических искусств. Произошла схватка, из которой злоумышленник вышел победителем.

Схватив книги, он бежал. А следопыт, судя по следам и разгрому в хранилищах, какое-то время был без сознания. Его серьезно ранили: на месте преступления была найдена рубашка Доминика. Некогда чистая и белоснежная, теперь она была в крови и вся изрезана, будто ее кромсали тонким и длинным кинжалом.

Маленький Мальчик осмотрел ее и задумался. Более всего эти порезы напомнили ему почему-то не лезвие ножа, а следы длинных и необычайно острых когтей. Похожих на когти огромной птицы. Рубашку располосовало ими как бритвой.

Самого Доминика нигде не было.

Зато на полу и книгах были застывшие пятна крови. Той самой, что запеклась на белой рубашке следопыта. Видимо, потеряв сознание от боли и потери крови, Доминик пришел в себя, увидел, что книги похищены, и бросился в погоню. Он вышел из Библиотеки, под покровом ночи незамеченным, пересек территорию Лицея и исчез. Опытный следопыт, несмотря на ранение, поспешил вдогонку за похитителем.

Так расшифровали эту темную историю волшебники Лицея.

Однако спустя час или два Берендей срочно вызвал шутиловского преподавателя.

– Я тоже опечален бедой, случившейся с Домиником, друг мой, – сразу начал он без обиняков. – Но в еще большей степени меня тревожит пропажа книг. Ты – лучший друг Доминика. Поэтому я приказываю, нет, просто прошу тебя – отправиться вдогонку за следопытом. Ему непременно понадобится помощь, а кто и окажет ее наилучшим образом, нежели лучший друг?

– Я согласен, – ответил маленький волшебник. – Но я должен знать все – так мне будет легче предпринимать те или иные шаги. Доминика после этой ночи никто не видел в живых, и может так случиться, что я стану главным преследователем злодея. А бежать вслепую очень опасно.

– Хорошо, – вздохнул Берендей. – Чего же ты хочешь знать?

– Всего три вещи, – кивнул озорной волшебник. – Кто мог взять книги? Что заключено в них?

Он на секунду замялся в нерешительности.

– Что еще? – сурово нахмурился чаровник.

– Кто способен использовать ту мудрость, что заключена в рукописях? Кому они подвластны? – тихо спросил Маленький Мальчик.

Чаровник долго молчал и хмурился.

– Ты задал очень непростые вопросы, – Берендей уже казался темнее тучи. – На некоторые из них и я не могу ответить. Потому что не знаю сам.

– Если не можешь – просто скажи, что сам об этом думаешь, – упрямо сказал Маленький Мальчик. – Мне и это сгодится.

И Берендей рассказал маленькому волшебнику из Шутилова посада о тайной силе магических книг, похищенных неизвестным злоумышленником. Одна из них была способна убивать заклятия.

Под воздействием магии, заключенной в ее древних страницах, заклинания, наложенные на людей, предметы или природные сущности, начинали стремительно стареть. Они скисали как молоко в жару, пересыхали как летучий ароматический спирт, отмирали и осыпались как старые листья.

Могучей силе этой магии способны были некоторое время противостоять лишь наиболее стойкие заклинания, наложенные в свое время с помощью железа. Но и против них в волшебной книге имелось средство. Это было могущественное контрзаклятие – Заклинание Ржавчины.

Оно не воздействовало на людей и предметы. Заклинание Ржавчины уничтожало сами заклятья. И при этом как бы расчищало место, удобряло почву для следующих заклятий, собственных желаний и прихотей владельца волшебной книги.

Под его воздействием заклятие, скреплявшее предмет силой железа, стремительно покрывалось губительной ржавчиной, способной проникать и внутрь. Ржавчине было все равно, что разрушать – золотой талисман, стальные ворота замка или железное сердце храбреца. Чем крепче противостояла ей сталь, тем гуще становилась ржавчина, питавшаяся силой крепости, упорства и отваги.