– Я давно понял: идущий по следу подобен собаке с хорошим чутьем, что покорно служит человеку. Всю свою жизнь я только и делал, что выполнял чужие поручения. А мне хотелось проявить себя самому. Почувствовать себя хозяином, творцом, а не игрушкой в чужих руках.

Это могла дать только магия. Она ведь в Лицее повсюду, везде разлит ее запах. Тут иногда чувствуешь ее прикосновения даже физически.

Вран с шумом втянул ноздрями воздух, точно заправская ищейка, учуявшая и взявшая магический след колдовства.

– И тогда я пришел к Берендею сам и говорил с ним. Но он со мной не согласился. А потом высмеял и отчитал.

Вран исподлобья сверкнул темным глазом в сторону чаровника. Но Берендей, казалось, оставался безучастен к его словам.

– Да, он посмеялся, а потом долго выговаривал мне и читал нотации. О том, что каждый должен заниматься в жизни своим делом. Что каждый предназначен для чего-то, и к этому он должен стремиться, не размениваясь на пустяки.

Надо же! Он при мне назвал магию пустяками...

– В сравнении с твоими былыми умениями следопыта все было пустяками, – сухо молвил в ответ Берендей. – Наяву ты и был сам подлинным волшебником, настоящим магом и чаровником. Но только – в своем деле.

И когда ты только разучился слушать друзей, Вран?

– Так что же он – Доминик или Вран? – удивился Денис.

– Был Доминик, – подтвердил Берендей. – Под этим именем мы все знали его до того, как ему исполнилось двадцать пять. Это имя ему дали мать с отцом от рождения. А потом он стал называть себя Враном. Все посмеивались, думали, это только причуда. Не знали, что ворон – его родовой предок.

– Доминик давно умер, – глухо произнес отступник. – Его провели и обманули, обрекая всю жизнь решать чужие загадки и глупые, никчемные тайны. А у него и самому было, что сказать этому миру. И пришло время обратиться к памяти моего рода.

– И поэтому ты украл и убил, – покачал головой Берендей. – Ничего себе – разговоры со своим миром... Доверительная беседа, однако, получилась...

– Вы же сами вынудили меня к этому! – огрызнулся Вран.

И в этот миг он стал удивительно похож на злобного ворона, раскинувшего крылья и припавшего к земле, отчаянно защищаясь от всего мира. Злобного и несчастного.

Потому что – вран. В конце концов, одна буква в имени ничего не решает. А порой – даже наоборот, лишь подтверждает скрытую под ней истинную правду.

– Если хочешь чего-то всей душой, ничто тебя не остановит. Поставили преграду – начнешь искать обходные пути. Спрятали от тебя – станешь искать и достанешь хоть из-под земли. А уж коли совсем уничтожили – попытаешься воскресить. Как моего отца.

– Ты и пытался это делать, – в тон ему сказал Берендей. – Всю жизнь ты мстишь кому-то – за гибель отца, за смерть матери. А если в этом никто не виноват? Об этом ты не подумал? Если ты всю жизнь посвятил мщению пустоте? Химерам и призракам?

Вран упрямо смотрел перед собой. Никого из окружающих он, похоже, и не видел.

– Твой отец погиб оттого, что совершил неправильный поступок. Он коснулся предмета, исполненного опасной магии. Совсем не предназначенной для обычных людей, не защищенных охранительным заклятием.

– Почему же вы тогда не открыли отцу этого заклятья? – задохнулся от ярости Вран.

– А кто тогда это мог знать? – с горечью спросил чаровник. – Следопыт с Буяна – вовсе не охотник на зайцев и не удачливый грибник. Его поручения очень часто выходят за рамки понятий, привычных людям, не посвященным в тайны Лицея.

Твой отец должен был только разыскать то, что ему было поручено. И указать нам место, где лежал тот предмет. Ни в коем случае не беря его в руки, даже не касаясь его. Об этом были даны строжайшие инструкции. В том числе и о том, что искомый предмет вызывает у всякого невероятный соблазн не только завладеть им, но даже хотя бы только потрогать.

– Что это было? – впервые заговорил доселе угрюмо молчавший Маленький Мальчик.

– Вещь из Призрачного мира, – нехотя ответил чаровник. – Волчий амулет. Возможно, в нем заключена частица тайной магии волков-оборотней. Скорее всего, это так.

При этих словах Берендея барон Густав фон Лютич широко зевнул. Волки и собаки всегда так делают, когда какой-либо разговор им неприятен.

– Разумеется, магия, дающая над ними власть? Над волками-оборотнями и прочими обитателями Призрачного мира? – покачал головой преподаватель Шутилова посада.

– В определенной степени, – поморщился Берендей.

"Так вот почему волки-оборотни все-таки подчинялись Врану!" – осенило Дениса. – "Его отец, несмотря на запреты, когда-то коснулся их амулета. И к нему каким-то образом перешла часть его магии.