Завтра их погрузят на другие фуры, а потом превратят в бумажную массу, которая возродится в виде газет, журналов, бумажных платков и обувных коробок.

Всего несколько часов — и дело сделано.

Представитель издательства, судебный исполнитель и директор завода подписали документ, в котором указали точное количество уничтоженных экземпляров.

Девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять штук…

Клиника при отеле

8.00

— Эй, ты храпишь, как горный тролль! Думаешь, я от этого быстрее поправлюсь?

Я резко открыл глаза. Всю ночь я проспал, скрючившись и положив голову на подлокотник деревянного кресла. У меня ломило спину, было тяжело дышать, а ноги онемели.

Билли сидела в кровати. На ее белом как мел лице проступил легкий румянец, но волосы оставались седыми. Однако то, что к ней вернулась обычная наглость, показалось мне хорошим знаком.

— Как себя чувствуешь?

— Как старая развалина.

Она показала мне порозовевший язык.

— Принеси зеркало!

— Это плохая идея.

Но она не отставала. Пришлось сходить в ванную, снять со стены зеркало и принести.

В ужасе посмотрев на свое отражение, Билли запустила руку в волосы, разделила их на пряди, взъерошила и тщательно осмотрела корни, не понимая, как за одну ночь золотая шевелюра могла превратиться в старушечью седину.

— Как… как это произошло? — спросила она, вытирая скатившуюся по щеке слезу.

Я положил руку ей на плечо, тщетно подыскивая утешительные слова и не зная, как объяснить случившееся. В этот момент дверь распахнулась, и в палату вошли Мило и Мортимер Филипсон.

У доктора было озабоченное лицо, под мышкой он сжимал папку с бумагами. Он коротко поздоровался и некоторое время изучал цифры на небольшом экране в изножье кровати. Через несколько минут он наконец обратил на нас внимание и сообщил:

— Мисс, большая часть анализов готова.

В его взгляде читались одновременно возбуждение и недоумение. Он вынул из кармана белый маркер, разложил принесенную с собой небольшую прозрачную доску и написал несколько слов.

— Во-первых, черная субстанция, которая вышла из вас, — это типографские чернила. Мы нашли характерные следы пигментного красителя, полимеров, растворителя…

Он оборвал фразу и строго спросил:

— Вы хотели покончить с собой?

— Нет, конечно! — запротестовала девушка.

— Я задаю этот вопрос, потому что не вижу способа отрыгнуть это вещество, предварительно не проглотив его. Оно не вырабатывается человеческим организмом ни при каких заболеваниях.

— Что еще вы обнаружили? — спросил я.

Мортимер Филипсон протянул каждому из нас по листу бумаги с кучей цифр и терминов, которые я слышал в сериалах «Скорая помощь» и «Анатомия страсти», но понятия не имел, что они значат: гемограмма, ионограмма, мочевина, креатинин, гликемия, печеночные показатели, гемостаз…

Записывая на доске еще один термин, доктор сообщил:

— Как я и предполагал, у вас анемия, то есть очень низкий уровень гемоглобина, всего девяносто граммов на литр. Это объясняет бледность, слабость, головную боль, учащенное сердцебиение и головокружение.

— Анемия может быть симптомом другого заболевания? — спросил я.

— Чтобы выяснить это, надо сделать дополнительные анализы. Но сейчас меня больше волнует другое…

Рассматривая результаты анализа крови, даже я, человек, ничего не смыслящий в медицине, понял, что дело плохо.

— Кажется, уровень сахара низковат?

— Да, ноль целых одна десятая грамма на литр — это серьезная форма гипогликемии, неизвестная науке.

— Что значит «неизвестная науке»? — забеспокоилась Билли.

— Диагноз «гипогликемия» ставится при низком уровне сахара в крови. Когда мозг получает недостаточно глюкозы, человек испытывает слабость и головокружения, но ваши показатели не вписываются ни в какие нормы…

— Что это значит?

— Это значит, что в данную минуту вы должны быть мертвы или как минимум пребывать в глубокой коме.