Странный город. Обычно города строят на холмах. А этот расположен в огромной яме. Как будто вывернутый наизнанку муравейник. Чем ближе к центру – тем глубже. В других городах на окраине всегда селилась беднота. В этом городе нет лачуг. Почти одинаковые домики. Что на окраине, что внутри. Как будто нет в этой стране бедных, нет богатых. Да и домиков немного. Около домиков, как муравьи, копошатся люди. Завидев Рене, они бросают работу и следуют за ним на почтительном расстоянии. Когда юноша подошёл к центру города, его сопровождала внушительная процессия.

Дворец правителя был виден издалека. Огромный, в полгорода. Больше похожий на храм, чем на дворец. Ворота настежь. Охраны нет. Странные, однако, привычки у правителя. Во дворце тепло. Даже жарко. Всюду открытый огонь. Факелы, лампады, курильницы, жаровни.

Рене прошёл через анфиладу комнат и очутился в большом круглом зале. В центре потолка – большое круглое отверстие, через которое видно небо. Инкрустированный каменный пол. По периметру, вдоль белых колонн, ряд золотых светилен. В каждой светильне пляшет язычок ароматного огня.

Вдоль светилен медленно ходит старый монах в длиннополом плаще с капюшоном. В руках – лейка с длинным тонким носиком. Для масла. Единственный человек в этом огромном дворце.

– Ну, здравствуй, Чиару из Сара! – старец обернулся и выпрямился.

Сразу куда-то исчезла дряхлость. Он оказался высоким и статным.

– Ты???

– Я… почти год не виделись, – виновато развёл руками собеседник.

– Больше, – машинально заметил Рене.

– Ай-ай-яй, – зацокал монах, – Как летит время… вырос-то как, возмужал. Окреп. Настоящий Герой!

Рене вдруг вспомнил слова учителя и нащупал в кармане бубенчик. Не полегчало. В его голове метались мысли. Бились, ища выхода. И не находили. Юноша растерялся. Этого не могло быть. Седой старик, которого сарская малышня в приюте за глаза прозвала монахом. Который рассказывал Рене историю его страны и ласково хлопал по спине. Единственный, кто в том жестоком приютском мире вызывал чувство привязанности, почти дружбы. Тот, кто научил его читать… это… оказывается…

– Иверт!

Рене вздрогнул, услышав за спиной вопль. Молодой пограничник влетел в зал. Попытался пасть на колени, но по инерции распластался на полу, гулко ударился лбом о камень и так и подъехал к монаху, на животе…

– Иверт, это Великий Воин, – заверещал он, ещё не успев остановиться, – Это – Другой Великий Воин. У него могучий меч. Он разрушил мою границу. Я привёл его к тебе. Иверт! Сделай меня главным пограничником! Иверт! Я… это я привёл его! Сделай меня главным пограничником, Иверт!

– Встань! Как звать тебя?

Пограничник встал.

– Тэрид…

– Завтра отправляйся назад, Тэрид. Ни о чём не беспокойся. Я знаю этого юношу. Построй свою границу заново и верно служи людям. Построй её немножко подальше.

– Как? Великий Иверт, Ты отсылаешь меня ещё дальше от себя?

– Нет, Тэрид. Ещё дальше от себя я отсылаю границу. Ты же сам сказал, что к нам пришёл Великий Воин. Значит, нас станет больше. Великие Воины так глупы. А раз нас станет больше, то и земли нам понадобится больше! Старайся. Счастья и радости тебе!

Глаза парня озарились ужасом и растерянностью.

– Иверт… я привёл… я… главный пограничник, Иверт… – невнятно бормотал он.

– Главным пограничником станут другие. Более достойные. Радуйся за них. Иди…

Понурившись, парень побрёл прочь. Рене проводил его взглядом. В груди всё вскипело.

– Иверт, освободи людей! – воскликнул он, выхватывая меч.

– Рене, – укоризненно покачал головой Иверт, – Я никого не брал в плен, чтобы освобождать.

– А эти люди? Отпусти их!

– Рене, я их не держу! – Иверт развёл руки, – Не веришь? Пойдём, я покажу тебе.

Колдун обошёл Рене и встал в центре зала. Юноша приблизился и встал рядом. Пол вздрогнул, центр зала начал опускаться. Этажом ниже показался коридор, ведущий в заднюю часть замка. Развернувшись, Иверт вошёл в проход.

Коридор вывел их на большую арену под открытым небом. По кругу вдоль арены располагались трибуны. Бесконечные ряды скамеек уходили высоко вверх. Зрителей не было. Трибуны были пусты. В центре арены Рене заметил огонь. Маленький трепетный язычок. Он горел прямо в воздухе, на уровне груди. Пламя не было ярким и не казалось горячим. Оно не ослепляло. Более того, оно было почти незаметным. Даже находясь рядом с ним, Рене не чувствовал жара. Такое пламя даёт тонкая плёнка горящего спирта.

– Что это? – удивился юноша.