– Для каждой трассы свои скорости. Мы не на автодроме.

– Да не учите меня! Я сама вожу!

– Я не учу. Извините.

– Какой вы зануда! Поехали быстрее! Вы что, боитесь? Гонщик! – Она громко и презрительно фыркнула. – Вас перестраиваться учили? Или мы так и будем по одной полосе…

Она испуганно замолчала, потому что Олег вдавил педаль газа в пол и понесся со скоростью, которой избегал после той страшной аварии.

Тело и голова помнили ощущение гонки, он уходил, перестраивался, обгонял в миллиметре… Другие машины испуганно жались к обочине, возмущенно сигналя его безумству.

На лице Грозовской застыл страх. Или восторг.

– Так куда мы едем? – уточнил Олег.

– Думаете… доедем? – спросила Надежда.

От ее злости и следа не осталось.

– Что-то Надя не звонит, – обеспокоенно посмотрела на часы Ольга.

– Мне кажется, не стоило вообще отпускать ее в ресторан, – недовольно проворчал Барышев.

Они, обнявшись, сидели в темной гостиной и смотрели футбол, в котором ничего не понимали.

– Почему ее не стоило отпускать?

– Ты сама знаешь почему. Ты в ней уверена?

– Ну что ты, Сережа! Надя вполне может держать себя в руках… – не очень твердо сказала Ольга, и он, заметив это, хмыкнул.

Под окнами раздался визг тормозов.

Ольга с Сергеем недоуменно уставились друг на друга.

– Она что… пьяная за руль села?

– Сережа! О чем ты?

– Го-ол! – закричал комментатор.

– Го-ол! – завопил Барышев.

– Сережа, это нашим забили, – укоризненно покачала головой Ольга.

Надя от души хлопнула дверцей – так, что «Мерседес» содрогнулся.

Потом открыла ее и выкрикнула в улыбающееся лицо с перечеркнутой шрамом щекой:

– Вы уволены! Навсегда! Шумахер…

И опять шибанула дверцей так, что в соседнем дворе зашлась лаем собака.

Некстати зазвонил телефон, и пришлось ответить, хотя очень хотелось громко захлопнуть калитку перед носом у этого… наглеца.

Тимур со смешком сообщил, что Теодор плачет, расстроившись из-за Надиного внезапного исчезновения.

– Вот еще! Он просто напился… – Надя вдруг почувствовала, что ни плачущий Теодор, ни смеющийся в машине Олег не вызывают у нее неприязни.

Наоборот…

Господи, да что это с ней?!

– Привет ему от меня и извинения! – со смехом сказала она в трубку и нажала отбой.

И все-таки хлопнула калиткой перед носом у наглеца за рулем!

Он ответил ревом двигателя и резким стартом.

– Шумахер, – пробормотала Надя, не в силах сдержать улыбку.

Только тут она заметила на крыльце Барышева и Ольгу. У них были одинаковые лица – озабоченные и тревожные.

– Я сбежала! – помахав рукой, весело сообщила им Надя и с давно забытой легкостью – почти вприпрыжку – поднялась по ступенькам.

– Да, мы слышали, как ты лихо затормозила! – усмехнулся Сергей.

– Надюш, пойдем, чаю попьем, – дипломатично предложила Ольга.

– С пирожными?

– Пирожные уже слопали, – опять усмехнулся Сергей. – Ты б еще попозже приехала!

После третьей чашки чая Ольга наконец рискнула спросить:

– Надюш, ты почему из ресторана сбежала?

– А надоели! – махнула она рукой и вдруг… засветилась, заулыбалась и, понизив голос, словно по секрету, сообщила: – Теодор этот… Прям ухаживает за мной, Оль!

– Ну, так хорошо, что ухаживает! – Давно Ольга не видела секретничающую Надьку. Так давно, что совсем забыла вот такое хитрое ее лицо и блестящие глаза.

– Да ну его! И вообще – отвыкла я от всего этого. Сегодня просто бешеный день какой-то. И совещание, и ресторан. Многовато для одного раза!

– Что-то ты, Надь, недоговариваешь…

– Я-то все договариваю. А вот ты мне лучше скажи – ты Олегу, гонщику этому, присматривать за мной велела?

– Да как же я могу ему что-то приказывать? – искренне удивилась Ольга.

– Хм… странно тогда… Чего ж он остался? Выслуживается, наверное. Боялся, что уволю. А я его все равно уволила!

– Как? За что? Когда, Надя?

– А вот только что! – Надежда засмеялась. – По-моему, он вообще ездить не умеет!

– Да ты что?! Как это не умеет? Он профессиональный гонщик! Мне девочки из агентства говорили.

– Он меня чуть не угробил, этот ваш профессионал! – с веселой яростью выкрикнула Надька. – И все молча! Из него же слова не вытянешь… когда он гонит.