— Сначала гость!

Папа Сатины недовольно откинулся на стуле и с неприязнью посмотрел на Филиппа, который тут же поторопился взять что-нибудь. Мясо плавало в жирном черном соусе, который казался немного подгорелым. Он вопросительно посмотрел на Сатину.

— Летучие мыши, — прошептала она. — Тебе понравится.

Филипп был не очень в этом уверен, но это, во всяком случае, было лучше, чем кровавое пиво Драной Бороды. И он не собирался изображать из себя привереду, в то время как папа Сатины сидел рядом и ждал, стуча вилкой.

Филипп передал поднос дальше, и Чернорог повеселел. Четыре куска мяса перекочевали на тарелку демона, которая по размеру была вдвое больше, чем у других.

— Я все еще не поняла, что ты здесь делаешь? — снова спросила Сатина.

— Я… э-э… — Филипп откашлялся и почувствовал, как краснеют его щеки. — Я наткнулся на Азиэля по дороге домой. Твой папа… спас меня, можно сказать.

— Спас тебя? — Сатина с испугом посмотрела на него. — От чего? Что сделал Азиэль?

— Приковал меня к грешникам, — ответил Филипп. Он пытался произнести это так, как будто в этом не было ничего особенного, но слова звучали не так, как он хотел. Они были унылыми. — К тем, которые носят камни.

— Как изумительно подло это было сделано! — засмеялся Чернорог и детально описал, как все происходило.

Слишкомдетально, как показалось Филиппу, которому захотелось залезть в мешок и застегнуть его, когда папа Сатины рассказывал, как он вытаскивал Филиппа из грязи, ухватив за лодыжки.

— Можете говорить, что хотите, — закончил Чернорог, — но надо наградить этого бездельника за находчивость. Другие могли бы поучиться у него!

— Наградить? — сердито закричала Сатина. — Как ты только можешь это говорить? Его не надо награждать! Его надо наказывать! Это ондолжен таскать камни вперед-назад целую ночь, чтобы узнать, что это такое!

— Но, Сатина! — сказала Демеона. — Успокойся. Твой папа только хотел сказать…

— Я прекрасно знаю, что он хотел сказать, и мне кажется, что это отвратительно!

От этих жестоких слов Чернорог обиженно пробормотал что-то, из его широких ноздрей повалил черный дым.

Филипп молился, чтобы Сатина немного успокоилась, прежде чем ее отец не рассвирепеет по-настоящему.

Но, судя по всему, Сатина и не думала останавливаться.

— А что было бы, папа, если бы ты не увидел Филиппа? Если бы не заметил его плаща? Филипп так и утонул бы в грязи?

— Все это болтовня, — пробормотал Чернорог и поддел кусок мяса на тарелке. — Все не так уж и плохо. Вон он, Филипп, сидит у нас здесь.

— А что будет в следующий раз? Азиэль не имеет права обращаться так с другими, но никто ему этого не говорит! Его только хвалят, говорят, какой он замечательно вредный и гадкий!

— Ты тоже говорила это когда-то, насколько я помню, — ответил Чернорог, что мгновенно остановило поток слов Сатины.

На ее щеках появился румянец, и она зло посмотрела на отца.

— Тихо! — строго сказала мама Сатины. — Поговорим о чем-нибудь другом!

— Почему же? — воскликнул Чернорог. — Это не я был..

— Я сказала, что мы будем говорить о другом!

Филипп посмотрел на Сатину, которая старательно отводила взгляд.

Было заметно, что отец задел ее за больное место. Но какое? Что он хотел сказать? И почему вдруг она начала усиленно есть свою порцию летучей мыши?

Краем глаза она наблюдала за ним, и он вспомнил этот взгляд.

«Это то же самое, — подумал Филипп и вспомнил, как Сатина резко переменилась, показывая ему фотографии в своем альбоме. Она что-то увидела и тут же перелистнула страницу. — Взгляд тот же самый. Ей за что-то стыдно».

И Филиппу пришла в голову одна мысль.

— Извините, — сказал он и осторожно встал. Стул царапнул пол. Звук прозвучал громко в тихой кухне. — Мне надо в туалет.

— Смотрите, что вы наделали! — услышал он шепот Демеоны, когда поднимался по лестнице. — Вы пугаете нашего гостя. Как вы себя ведете?

Чернорог попробовал возразить, но дело кончилось тем, что его же и обругали. После чего он замолчал.

Под звуки ругани Демеоны Филипп на цыпочках подошел к комнате Сатаны и открыл дверь. Фотоальбом Дьявольской школы лежал на кровати.