Неожиданный поворот… Под таким углом я проблему не рассматривал. Значит, я должен построить храмы, набрать штат рабочих и менеджеров всех уровней (жрецов, служителей, последователей…) и заставить все это функционировать. При этом надо еще и ресурсы на все это где-то достать. Жрецы-то, может, и будут бесплатно работать, а вот покупать необходимые материалы для того же строительства храмов (пусть одного храма), не говоря уж о земле под них, — дорогого стоит. И все это из моего кармана. Вряд ли у Лики открыта кредитная линия в гномьих банках, а в ближайшие несколько сот лет о самоокупаемости даже речи быть не может. Платой же за мой труд будет повышение личного могущества (взять хоть недавно проведенный ритуал) и недоступные простым смертным знания и возможности. С такой точки зрения, это действительно отличный шанс для меня добиться всего, о чем мечтал, и даже больше.

— Короче, как уже было сказано, перестань относиться к свершившемуся, как к наказанию! — Уже и думать забыл. — Все равно поделать с этим никто ничего не в силах. Тем более кое-кто, — взгляд на опять съежившуюся Лику, — очень сильно укрепил вашу связь; даже действуя добровольно и согласованно, вы сами вряд ли сможете ее разрушить в ближайшие несколько десятков тысяч лет.

«Столько не живут!» — промелькнула у меня шальная мысль.

— Будешь перебивать — не проживешь, — отрезала Фрея. — Так вот, как уже говорила, в ближайшие пару тысячелетий у тебя будет только две возможности попасть домой. Первая: добиться личного могущества, сравнимого с могуществом моей дочери. Дед, когда понял, что за обряд провернула любимая внучка с его помощью, осерчал и запретил ей помогать тебе в развитии, а поначалу хотел вообще тебя уничтожить. Но тут уж я его переубедила. Мы, родители этой непоседы и она сама, будем прикладывать все силы для твоего скорейшего и всестороннего развития.

Ну тут понятно. Вряд ли я когда-нибудь смогу достичь уровня бога, пусть даже и юного. Это, скорее, как морковка перед носом у осла: тянись, старайся, двигайся вперед, но цели не достигнешь никогда. Почему не достигнешь? Да потому, что тебе всегда будут давать строго дозированную порцию знаний, — это раз. И два — то, что является морковкой для меня, одновременно будет подстегивать в развитии Лику. Потерять меня ей явно не захочется — та еще собственница, впрочем, как и любой из богов. А уж ее родители обучать будут будь здоров.

Иными словами, пока я с трудом одолею одну ступеньку, Проказница поднимется уже на лестничный пролет. Значит, ее родители считают, что я включусь в эту заведомо проигрышную гонку? Хм… Правильно думают. Не только буду участвовать, но и всеми силами стремиться ее выиграть. Я хоть и осел, но не настолько, чтобы отказываться от знаний.

Второй, еще не озвученный способ попасть домой на данный момент нравится мне гораздо меньше. Я — жрец Лики, а значит, на Землю отправиться могу и как должностное, так сказать, лицо. Но подвергать родину нашествию богов (а Проказница явно заявится не одна)… Может, это было бы и хорошо для моего мира, но под такое событие впоследствии притянут все пророчества об апокалипсисе. Так что я однозначно против такого варианта. Пока, по крайней мере…

Кстати, надо подкинуть Лике идейку: если соберется официально прийти на Землю, то пусть подгадывает дату к первому апреля. Тогда и различные нострадамусы будут посрамлены (никто из пророков вроде на это число не ставил), и день с учетом специализации богини будет подобран идеальный.

Однако как же не хочется терять возможность повидать родных! Обретение личного могущества — процесс долгий. А в условиях заведомо провальной игры вырваться вперед практически нереально. Придется кроме доступных источников перелопатить и горы информации (в том числе посредством собственных изысканий) в поисках той драгоценной крупинки, которая позволит мне не вырваться вперед, нет, но приблизиться к лидеру в достаточной мере, чтобы обрести самостоятельность.

— Не волнуйся, дед «скоро» начнет опять свои игры с пространством-временем, так что ближайшие несколько сотен лет, а может, и несколько десятков тысяч лет можешь никуда не спешить. В конце концов, пару лет Олег присмотрит за твоими родными.

— А…

— А если ты считаешь, что раз я — богиня судьбы — пеняла своей дочери на недостаточно тонкое воздействие, а сама вдруг ни с того ни с сего решила вмешаться напрямую и грубо, то… Ты ведь не считаешь это проявлением моей слабости? Нет? Почему-то я так и подумала. Ладно, там, где замешаны интересы богов, частенько пасуют даже мойры. И еще: некоторые особенные тугодумы настолько привыкли жить в мире победившего атеизма, что на иные знаки судьбы, кроме как дубиной по лбу, внимания не обращают. Не говоря уж о том, что сейчас речь идет не о ком-то постороннем, а о моей любимой дочурке. Поэтому и приходится вправлять мозги при личной беседе, дабы убедиться в том, что ты не только все понял, но и понял правильно!

— Не такой уж я и тугодум, — обиженно проворчал я.

Ответом мне был заливистый смех двух богинь: юной и… молодой.

— Любой человек, да что там человек — полубог и то посчитал бы честью и великим благом получить твое место, несмотря на все шуточки Лики, а во многом и благодаря им. Ты же отбрыкиваешься от этой возможности с упорством, достойным лучшего применения.

Пришлось вылезать из сплетения корней, куда забился во время «разговора» с Ликой до прихода ее матери, и смущенно шаркать ножкой. Мол, все понимаю, исправлюсь. Раз уж только такой, как я — необыкновенный и весь из себя замечательный, — и может быть первожрецом Проказницы, то так и быть: готов с честью нести свое бремя. Согласен даже спрятать ремень и доставать его только в крайнем случае.

— Ну да ладно, продолжим, — отсмеявшись на мое выступление, сказала Фрея. — Второй путь вернуться на Землю без большого могущества, как ты верно подметил, — это прийти жрецом Лики и вместе с ней. Одну ее, естественно, никто не отпустит. Вместе с вами отправится небольшой пантеон молодых богов. Правда, в твоих размышлениях крылась одна существенная ошибка: приход новых богов в мир не будет подобен апокалипсису — это и будет апокалипсис. То, что произошло на Ойкуме с приходом Рагана, мягкий вариант. Здесь Раган боролся не за главенство, а за право называться моим мужем.