Вскоре состоялись слушания в крайисполкоме. Они происходили в большом зале, в который набилось более двухсот человек. Были приглашены председатели и секретари всех райисполкомов края, многие председатели сельских советов и руководители всех краевых служб. Можно представить себе состояние Трояна, когда сидевший за столом президиума С.Ф. Медунов смерил его злым взглядом и грубо спросил:

— Ну, рассказывай, Троян, как ты дошел до такой жизни, что начал грабить исторические памятники?

Услышав в ответ, что никто ничего не грабил, а на снос курганов было получено официальное разрешение, он потребовал документ в президиум. Прочитав бумагу, С.Ф. Медунов стал интересоваться, кто готовил этот вопрос? Но несмотря на безусловное алиби, выслушивать доводы и дальнейшие объяснения глава края не стан. Проект заготовленного ранее постановления решили не менять, и председателю райисполкома Г. И. Омельченко объявили выговор, а председателю сельского совета Трояну, сообщившему об уникальных находках, — строгий выговор. Но самым неприятным для него стал последний пункт решения, предписывающий дело о разрушении кургана передать в краевую прокуратуру. На вопрос: «Куда мне девать найденное золото?» С.Ф. Медунов резко ответил: «Прокурор решит». Действительно, было бы проще и спокойнее спрятать или выбросить древние находки. Но государственная машина уже закрутилась и только набирала обороты.

Через несколько дней Трояна пригласили в краевую прокуратуру и «обрадовали», что это дело не входит в их компетенцию, поэтому они передают его в управление… КГБ. Для честного государственного служащего дело принимало нешуточный оборот. Самое поразительное, что все уникальные находки продолжали оставаться у него, и никто не требовал их официальной передачи в госорганы. На вопрос, что делать с находками, следовал невнятный ответ: «Высшее начальство не дает пока никакой команды».

Золотая гривна, случайно обнаруженная в кургане у хутора Первомайский на Кубани (меото-сарматский период, II–I вв. до н. э.)

Началась странная игра, смысл которой никак не мог понять человек, искренне желающий сдать государству ценности, случайно попавшие ему в руки. Игра, из которой крайне сложно было выкарабкаться. Тут же неизвестно откуда появились люди, которые стали предлагать свои услуги. Они убеждали, что имеют верных людей в Госбанке, которые могут посодействовать в сдаче золота.

— Но оно же не мое, — отвечал измученный этим действом председатель сельсовета. — Какое я имею право сдавать его в Госбанк?

Попытался обратиться в музей. Но там его не захотели даже слушать, потребовав разрешение высшего начальства. Записался на прием к С.Ф. Медунову — отказал. Человек попал в замкнутый круг. И началась, что называется, нервотрепка: постоянно следовали вызовы на допросы. В результате серое мрачное здание управления КГБ в Краснодаре стало сниться Трояну по ночам. И все это время его волновал один вопрос, что делать с находками? По его собственному признанию, «эти вещи были комом в горле». Трудно понять и поведение чекистов. Майор, который вел дело, сказал подозреваемому, что все зависит оттого, как он распорядится ценностями. Но никто не хотел принимать древнее золото, и Троян был в отчаянии. Даже в те годы хранить дома такое богатство было опасно, и он это понимал.

Наконец, вспомнил, что когда-то был немного знаком с начальником краевого управления культуры М.М. Шапиро, и решил обратиться к ней за советом. Не без труда, но все же попал на прием. Внимательно выслушав рассказ о мытарствах с золотом, хозяйка кабинета туг же написала на служебном бланке записку директору краеведческого музея Краснодара о приеме находок. Воодушевленный председатель незамедлительно отправился «сдаваться». Но радость его была преждевременной.

Увидев неожиданного посетителя, номенклатурный чинуша — директор музея — подозрительно покосился на его дешевый маленький чемоданчик. Когда же оттуда появился сверток из затасканной и измятой газеты, презрительно посмотрел на содержимое и вдруг заявил:

— А откуда вы знаете, что это золото? Это еще надо доказать. Езжайте к главному ювелиру города, покажите. Пусть даст определение.

Это заявление ошеломило председателя: откуда такая осторожность? Но делать нечего. Поехал к главному ювелиру города, который работал в магазине «Изумруд». Отстояв длинную очередь, передал свой сверток в окошко и стал ждать заключения. Ювелир надел окуляр и долго рассматривал гривну. Потом спросил:

— Вы от нас куда с этими вещами?

— В краеведческий музей.

— Зря. Теряете «Волгу». Это у вас высокопробное червонное золото.

— Пусть лучше «Волгу» потеряю, чем жизнь, — в сердцах ответил измученный владелец, понимая, что обратной дороги уже нет.

Услышав этот диалог, к нему со всех сторон бросились посетители магазина. «А ну покажи», «Дай посмотреть», — наперебой кричали они, чуть не вырывая из рук сверток. Еле отбился. Спрятал золото в чемоданчик и впервые серьезно испугался. Масса людей слышала заключение ювелира и где гарантия, что после этого его не ограбят за первым же углом? Решил немного потолкаться в магазине, посмотреть на витрины и выждать, пока разойдутся те, кто слышал разговор с ювелиром. Потом, как заправский резидент-разведчик, незаметно выскользнул из здания, пошел в противоположную сторону, а на первом же перекрестке прыгнул в проходящий троллейбус и поехал к музею.

Но испытания на этом не закончились. Получив заключение ювелира, директор музея неохотно пересмотрел принесенные вещи и стал писать акт приема-сдачи. Когда акт был готов и передан на подпись, Троян прочитал следующую запись:

«Гривна полая с изображением грифонов, предположительно золотая, бляшки круглые, предположительно золотые, лента типа фольги, предположительно золотая…»

И так для каждого из 15 принесенных предметов. Он возмутился:

— Как же так? В определении ювелира написано, что эти вещи из высокопробного червонного золота. А вы пишете «предположительно». Зачем вы меня посылали к ювелиру? Кто потом докажет, что я сдал настоящее золото?