Штейниц. Как вы нашли тайного советника?

Гейгер. Я видел его только минуту. Он выглянул из спальни. Мне он показался таким, как всегда.

Штейниц. Тайный советник, правда, немного сдал, но это меня не так беспокоит… у меня есть заботы посерьезнее.

Гейгер (слегка улыбаясь). Вы имеете в виду фатальное положение вещей?

Штейниц. К этому положению вещей уже привыкли.

Гейгер. Неужели правда, что малютка живет здесь в доме?

Штейниц. Да, фрейлейн Петерс действительно уже несколько недель здесь.

Гейгер (весело). Вот как? Все же ситуация… не находите ли вы, несколько щекотливая?

Штейниц. Ситуация необычная.

Гейгер (смотрит на него широко раскрытыми от удивления глазами, по-прежнему весело). Мы оба согласны, что это необычно. Ладно, на этом и остановимся. Для нас обоих совершенно ясно, что положение необычное. Или вы находите его обычным? Я живу в Англии, где подобное совершенно необычно.

Штейниц. Для нас это тоже необычно. Уже несколько недель в городе только отсюда и черпают темы для сплетен и пересудов.

Гейгер (так же, как раньше). И это необычно. Но, доктор, не можете ли вы мне намекнуть, чего от меня ждут? Я бесконечно неловок в таких делах, – имеете ли вы понятие, в чем должна заключаться моя роль в этой неприятной истории?

Штейниц. Тайному советнику нужен союзник: в конце концов, ведь он порвал почти со всем, что до сих пор составляло его жизнь.

Гейгер. С кем же он, например, порвал? Я несведущ как ребенок.

Штейниц. Прежде всего со своими детьми.

Гейгер. Но все же не с Беттиной?

Штейниц. Беттина сама порвала с отцом. Они не видятся, он не говорит о ней.

Гейгер. Понимаю, поведение Беттины объясняется ее тактом. Но почему мой старый друг Клаузен не избежал этого двусмысленного шага, что легко было сделать; зачем напрасно бросать вызов общественному мнению?

Штейниц. Вот это ему и надо было. Он не мог не бросить этого вызова. Тайный советник во всех своих поступках проявляет исключительную решительность.

Гейгер. Зачем он это делает? Какие его планы?

Штейниц. Мне кажется, он хочет показать своему зятю, которого он отстранил от дел, кто хозяин, и, кроме того, до своего ухода на покой собирается объясниться с обществом начистоту.

Гейгер. Бросая перчатку обществу, он хочет иметь во мне союзника? Пожалуй, я для этого неподходящий человек.

Штейниц. Тайный советник недооценивает своих противников: его зять готов на все, а дети, считая себя отверженными, целиком идут на поводу у Кламрота.

Гейгер. Маттиас никогда не доверял Кламроту, это я могу подтвердить. Поэтому он его и отстранил.

Штейниц. Слишком поздно. Ему не удалось вывести этого человека из строя.

Гейгер. Мой друг решил во что бы то ни стало жениться на этой девушке?

Штейниц. Насколько мне известно, это его твердое намерение.

Гейгер. Тогда незачем медлить. Протесты и интриги бессильны перед совершившимся фактом.

Штейниц. Учтите, противники еще не решились на последний ход.

Гейгер. Какой же это ход?

Штейниц. Я не знаю. То, о чем шепчут, просто страшно вымолвить.

Гейгер. Все-таки было бы хорошо, если бы вы осведомили меня.

Штейниц. По непроверенным слухам, над ним собираются учредить опеку, [47] чтобы этим обезвредить его.

Гейгер. Но слухи – это только слухи! Наверно, вы и сами серьезно не верите в такую бессмыслицу?

Штейниц. И верю и не верю. Во всяком случае, такая попытка может быть сделана.

Гейгер. Мой друг Маттиас под опекой! Да он так же здоров и вменяем, как мы с вами. Нет, для этого нужно привести основания.

Штейниц. Где нет оснований, могут быть утверждения.

Гейгер. Ради Бога, что же утверждают?

Штейниц. По шаблону: когда дело идет о семидесятилетнем, помогают предвзятые суждения, например об ослаблении умственных способностей, как следствии преклонного возраста, и тому подобное.

Гейгер. Ну, тут уж Маттиас им покажет! Значит, если пожилой человек решил еще раз жениться и это невыгодно наследникам, его просто объявляют слабоумным? В таком случае будь проклято состояние, которое наживаешь для детей!

Штейниц. Тут дело не только в женитьбе. Он ездил с девушкой в Швейцарию и приобрел там в Арте, возле Гольдау, поместье.