ЛЕСНИЧИХА. Хозяйственный наш Ванюша! О деле хлопочет, о хлебе для нас старается.

ДУНЯ. Золото будет — и хлеб будет. Купим!

ЛЕСНИЧИХА. Не золото хлеб растит — руки человеческие!

Взяла лесничиха дудочку, корзину, собралась идти в дом.

ДУНЯ. Ты куда, маменька?

ЛЕСНИЧИХА. Как куда? В избу.

ДУНЯ. А дудку?

ЛЕСНИЧИХА. Отцу отдам. Пусть о сыночке послушает, горе свое успокоит.

ДУНЯ. Моя дудка! Мне дали!

ЛЕСНИЧИХА. Да зачем она тебе? Ты и играть на ней не умеешь, и просить ее вежливо не можешь. Не дам!

ДУНЯ. Ну, мамка… Зареву!

ЛЕСНИЧИХА. Реви на здоровье.

ДУНЯ. Вот отдохну, поем и реветь начну. Три часа реветь буду!

ЛЕСНИЧИХА. Эк, напугала! Давеча медведь зубами маялся, всю ночь ревел — не оглохла я. И тебя выдержу!

ДУНЯ. А я громче медведя реветь буду.

ЛЕСНИЧИХА. Эх, дочка, дочка… На, держи дудочку. Погубят тебя жадность да сердце холодное. (Отдает дочери дудочку.) Что ты только с нею делать станешь?

ДУНЯ (отмахиваясь от матери). Не знаю, маменька. Ты иди, иди!

Лесничиха уходит в дом. Дуня держит дудочку на вытянутых руках, мечтает.

ДУНЯ. С дудкой я Ваньку враз отыщу! Ему клады откроются, а он за зерном-зернинко отправится! По пятам за Ванькой ходить буду, все клады мои станут! Из золота себе украшеньев понаделаю, жемчугами да самоцветами с головы до ног осыплюсь! А Ваньке нашему — ничего! Папаше его — ничего! Маменьке… ничего! Все — мне! (Кладет дудочку на крылечко.) Дудочка-самогудочка, а дудочка-самогудочка, дорогу к Ваньке покажешь? (Тишина.) Покажешь или нет?! (Снова тишина.) Ой, да что же это я делаю! Хамлю, кажись! А с ней вежливо надо! (Льстиво.) Дудочка-дудочка! Милая-хорошая! Дорогу к Ванечке покажешь, бриллиантовая? (В ответ тишина. Не выдержав, плачуще.) Ну, пожалуйста…

И зазвучали тихо колокольчики, и женский голос нехотя ответил: «Доведу… Доведу… Помогу… Помогу…»

ДУНЯ. Ну, спасибо, ореховая! Веди! (Спохватившись.) Нет, постой! Я мешок не взяла. (Бежит в дом, вскоре возвращается с мешком в руках.) Ну, дырявая, можно трогаться!

Дуня берет в руки дудочку, и дудочка, словно обретя какую-то волшебную силу, устремляется вперед, таща за собой Дуню.

ЛЕСНИЧИХА (выйдя из избы). Дунь! Ты куда?!

ДУНЯ. За счастьем, маменька! За богатством! Не поминай лихом! Э-эх, полетели! (Исчезает.)

ЛЕСНИЧИХА. Дуня! Доченька! Не в богатстве счастье! (После паузы.) Не слышит… Эх, дочка… единственная… (Уходит.)

Вечер. Лес стоит темный, мрачный. Появляется Дуня на полянке, останавливается возле пня. Кладет на него дудочку, мешок.

ДУНЯ. Далеко забрались… Дальше некуда! (Обращается к дудочке.) Дудочка-самогудочка, куда мы забрались? Долго мне еще топать, лапти протирать?

Раздается женский голос: «Пришли, Дуня. Дальше идти не нужно, тут жди».

ДУНЯ. А чего ждать? (Молчит дудочка.) Может, медведя ждать прикажешь? Или волка серого, зубастого? (Мысленно представляет себе встречу со зверем, ее всю передергивает.) Брр…! Ладно, я им тогда песню спою, вмиг отстанут, заслушаются. (После паузы.) Поспать что ли? Только как бы не проспать… Клады — они завсегда ночью открываются. Ладно, спать не стану, вздремну только.

Дуня прячет дудочку, расстилает за кустом мешок и ложится спать. Темнота усиливается. Слышится то ли пенье соловьиное, то ли музыка дивная. Подскочила Дуня, спряталась за куст, смотрит. И видит: вспыхнули огонечки — цветы ночные засветились, приподнялись папоротники, а из-под них свечение — клады. Появляется Ваня. Он медленно проходит по поляне, играя на новой дудочке, словно бы не замечая открывшегося богатства. Уходит.

ДУНЯ. Эх жаль, только один мешок взяла! Два надо было взять! Три мешка!! В каждую руку по мешку, да в зубах еще нести можно. Ладно, один наберу. (Выбегает из-за куста, бежит к папоротникам, под которыми светится клад.) Ой, мешок забыла! Да где же он?! Под кусточком! Ах, я разиня!

Только Дуня подбежала к кусту — вернулся Ваня. Сел на пенек, пригорюнился.

ВАНЯ. Нет нигде зерна-зернинко! Одни клады позакопаны… А ведь домой хочется, к отцу-батюшке… Как он там? Тетя Настя без меня, поди, умаялась. Помочь некому. Дуня — бездельница.

ДУНЯ (из-за куста). Ну, я тебе…!

ВАНЯ. И по ней я соскучился… Вон даже голос ее померещился… Да разве она в лес такой темный одна пойдет? Да ни за что! И никто не пойдет…